Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
Бисмарк был редчайшим политическим созданием, «политическим гением», величайшим манипулятором политических реалий своего времени. Его оценки, зачастую импровизированные, восторгали даже противников. Генерал Альбрехт фон Штош, которого Бисмарк впоследствии все-таки уволил, писал в 1873 году кронпринцу, будучи начальником адмиралтейства: «Какое очарование слушать Бисмарка, когда он в ударе. Особенно впечатляет его аргументация в защиту империи от прусского партикуляризма»14.
Несколько ранее Штош выражал совсем другое мнение: «Через несколько дней Бисмарк принял меня. Прежде он видел во мне человека, восторгающегося его интеллектом и неустанной энергией, и, пока я был полезен ему в достижении согласия с принцессой, он относился ко мне уважительно и любезно. Но теперь я стал одним из его многочисленных помощников и должен знать свое место. Он сел и начал разбирать мой доклад в той манере, в которой учитель разговаривает с тупым и непослушным учеником… Бисмарк любит демонстрировать персоналу свою власть. Все успехи он приписывает себе, а если что-то не получается, сваливает вину на подчиненного, если даже тот исполнял его приказание. Когда саксонский договор подвергся публичной критике, он сказал, что в глаза не видел договора, пока соглашение не вступило в действие»15.
Вера в политическую гениальность Бисмарка стала расхожим стереотипом среди германских патриотов после объединения нации в 1870 году. Когда его назначали министром-президентом в 1862 году, этот потенциал в нем видел только один человек – Альбрехт фон Роон, военный министр с 1859 и до 1873 года, подружившийся с Бисмарком, когда тот был еще подростком. Уже тогда он разглядел в юноше задатки великого человека. Во время первой аудиенции 4 декабря 1858 года с регентом, будущим прусским королем, по поводу собственного назначения военным министром16 Роон настоятельно рекомендовал ему поставить во главе правительства Бисмарка. И Роон же послал Бисмарку 18 сентября 1862 года знаменитую телеграмму: «Periculum in mora. Depchez-vous!» (Промедление опасно. Поспешайте!»), подав ему знак, что его час настал. Лучший друг Роона Клеменс Теодор Пертес, профессор права в Боннском университете, в апреле 1864 года отругал его за то, что он способствовал назначению министром-президентом человека, «холодно расчетливого, хитроумного и неразборчивого в средствах»17. Роон ответил профессору: «Б. совершенно необыкновенный человек. Я могу ему помочь, оказать поддержку, поправить его там или здесь, если надо, но он незаменим. Да, он не занял бы это место без моего содействия, и это исторический факт, однако все равно он сам по себе незаурядная личность… Верно выстроить параллелограмм сил, имея только одну диагональ, и оценить природу и весомость сил действенных, чего в точности знать не дано никому – на такое способен лишь исторический гений» [3] 18.
И все же не каждый гений может обрести власть. Никакой здравомыслящий монарх – а шестидесятипятилетний король Вильгельм I Прусский был государь разумный и многоопытный – не назначил бы главой правительства Бисмарка, имевшего репутацию человека ненадежного, поверхностного и реакционного, если к этому его не побудила бы чрезвычайная необходимость. Брат кайзера Фридрих Вильгельм IV еще в 1848 году написал, что Бисмарка можно использовать только тогда, «когда безраздельно будет править штык»19. Однако летом 1862 года конфликт между прусским парламентом и короной вокруг реформирования армии создал серьезную угрозу монархическому истеблишменту. В памяти короля и его придворных всплыли страшные картины разъяренных толп на улицах во время революции 1848 года. Как писал либерал Макс Дункер, генералы жаждали мятежей, как «лани – потоков воды» [4] 20.
Бисмарк вошел во власть и удерживал ее благодаря своим незаурядным способностям, но он всегда зависел от доброй воли кайзера. Если бы Вильгельм I решил уволить его в сентябре 1863 года после одиозного выступления на тему «крови и железа», осужденного членами королевской семьи и большинством образованных людей Германии, то Бисмарк исчез бы с исторической сцены, а Германия почти наверняка была бы объединена совместными усилиями суверенных князей. Если бы Вильгельм I умер в положенные библейские семьдесят лет в 1867 году, то бисмарковский Северо-Германский союз все равно бы абсорбировал южногерманские королевства, но без смертоубийственной войны. Могла начаться «либеральная эра» императора Фридриха III и его энергичной либеральной супруги, британской принцессы Виктории. Нам известен список министров, которых Фридрих собирался назначить в 1888 году, когда уже умирал. Все они были либералами, а это для Бисмарка означало британскую форму парламентского правительства, ограничение королевской власти и конец его диктатуре. Если бы новому императору не хватило духу противостоять Бисмарку, то силы воли и решительности было более чем достаточно у принцессы Виктории, старшей дочери английской королевы Виктории. Без сомнения, был бы неминуем конфликт, и Бисмарк лишился бы всех должностей. Германия могла бы перенять британскую модель либерального парламентаризма. Мы можем говорить сейчас об этом с некоторой уверенностью, потому что именно так складывалась тогда политическая ситуация. Но Вильгельм не умер ни в семьдесят, ни в восемьдесят, ни в девяносто лет, а скончался в возрасте девяносто одного года в 1888 году, и долголетие короля позволило Бисмарку столько времени продержаться во власти.
Двадцать шесть лет Бисмарк изводил кайзера вспышками раздражительности, истерии, слезами и угрозами совершить поступки, которые даже не могла вообразить себе прусская душа монарха. Двадцать шесть лет Бисмарк правил, загипнотизировав добросердечного старого государя. Вся его карьера зиждилась на личных отношениях – прежде всего с королем и военным министром и, конечно же, с другими сюзеренами, придворными и дипломатами. Вильгельм I, король Пруссии, а затем и император Германии правил отчасти по конституции, но больше в духе прусских традиций и слова Божьего, милостью Бога, протестантского, прусского Бога. Бисмарк не нуждался ни в парламентском большинстве, ни в политической партии. Все это у него имелось в одном лице – государя. Когда его не стало, а после кончины смертельно больного отца трон перешел к динамичному, но неуравновешенному сыну Вильгельму II, дни властвования Бисмарка были сочтены. Вильгельм II уволил его 20 марта 1890 года, как гласила подпись под карикатурой в журнале «Панч»: «Отверг советчика».
Но человек и власть существуют в реальном мире. Как говорил сам Бисмарк, государственный деятель не властен над потоком времени, он плывет по течению, пытаясь следовать своему курсу. Он действовал в рамках политических реальностей, называя политику «искусством возможного». Гениальность позволила ему верно оценить конфигурацию внутриполитических и внешнеполитических сил, сложившуюся в шестидесятые годы, и использовать ее для объединения Германии, хотя на самом деле произошел раскол, связанный с исключением австрийских земель. Бисмарк предпринимал смелые действия, озадачивавшие современников, но прожил достаточно долго для того, чтобы пасть жертвой закона непредвиденных последствий, выведенного Бёрком: «То, что на первых порах пагубно, может оказаться замечательным в отдаленной перспективе; и это хорошее может даже проистекать из тех вредных результатов, которые получаются сначала. Случается также и обратное: очень благовидные планы с очень приятными начальными впечатлениями имеют зачастую постыдные и прискорбные завершения»21.
Ознакомительная версия. Доступно 33 страниц из 165
