В свое время Ленин выпроводил Мартова за границу со всеми удобствами, а перед тем заботился о том, есть ли у него шуба и галоши. Все это потому, что Мартов когда-то был революционером. Высылаемые теперь бывшие наши товарищи по партии — люди, политически глубоко ошибающиеся, но они не перестали быть революционерами — этого отрицать нельзя. Они не только смогут когда-нибудь вернуться в партию (хотя бы и фанфаронили на тему о новой партии и о том, что старая изжила себя), но если случится трудное время, могут послужить ей так же, как служили в октябре.
Спрашивается поэтому, нужно ли загонять их на Север и фактически вести линию на их духовное и физическое уничтожение? По-моему, нет. И мне не понятно, почему нельзя I) отправить их
за границу, как Ленин поступил с Мартовым или 2) поселить внутри страны, в местах с теплым климатом, и где Смирнов, напр., мог бы написать хорошую книгу о кредите.
Высылки такого рода создают только лишнее озлобление среди людей, которых пропащими считать еще нельзя и к которым партия и в прошлом частенько была мачехой, а не матерью. Они усиливают шушуканья о сходстве нынешнего нашего режима и старой полицейщины, а также о том, что «те, кто делал революцию, в тюрьме и ссылке, а правят другие». Это — очень вредное для нас шушуканье и зачем давать ему лишнюю пищу? Тем более что отношение наше к политическим противникам из лагеря, именуемого «социалистическим», до сих пор определялось только стремлением обессилить их влияние и работу, но не отомстить за них, т. е. за это влияние и работу.
Я не знаю, с Вашего ли ведома и согласия предпринимаются эти меры, а потому счел нужным об этом Вам сообщить и высказать свои соображения. Пишу я исключительно по своей инициативе, а не по их просьбе и без их ведома.
С товарищеским приветом Осинскии».
АПРФ. Ф. 45. On. 1. Д. 780. Л. 12–13. Заверенная машинописная копия.
Кратко об авторе и упоминаемых в его письме лицах. Н. Осинскии — псевдоним В. В. Оболенского. Во время написания письма занимал должность управляющего ЦСУ, в 1929 году стал заместителем председателя ВСНХ. Погиб в 1938-м.
В. М. Смирнов, за которого он вступился, был троцкистом, работал членом президиума Госплана СССР. В 1926 году его исключили из партии, но вскоре восстановили. В декабре 1927 года был исключен вновь. В 1937 году репрессирован.
Т. В. Сапронов тоже разделял взгляды Троцкого. С 1922 года был секретарем и членом Президиума ВЦИК. В декабре 1927 года исключен из партии и сослан. Репрессирован в 1938-м.
Л. Мартов (М. О. Цедербаум) — один из лидеров меньшевизма, после Октябрьской революции выступил против Советской власти. В 1920 году эмигрировал в Германию, издавал там «Социалистический вестник». Умер в 1923 году.
Судьба письма Осинского такова. Оригинал был возвращен автору со следующей запиской Сталина:
«Тов. Осинскии!
Если подумаете, то поймете, должно быть, что Вы не имеете никакого основания, ни морального, ни какого-то ни было, хулить партию, или брать на себя роль супера между партией и оппозицией. Письмо Ваше возвращаю Вам, как оскорбительное для партии. Что касается заботы о Смирнове и др. оппозиционерах, то Вы не имеете оснований сомневаться в том, что партия сделает в этом отношении все возможное и необходимое. И. Сталин». 3/1-28 г.
АПРФ. Ф. 45. On. 1. Д. 780. Л. 14. Машинопись. о
В архивном деле имеется и рукописный вариант, написанный под диктовку, с правками Сталина. (Там же. Л. 15.)
На другой день Н. Осинский пишет И. В. Сталину:
«Тов. Сталин, мне не нужно ни много, ни мало раздумывать над тем, могу ли я быть арбитром между партией и оппозицией или кем бы то ни было. Вы мою точку зрения и психологию понимаете в корне неверно.
Что решение насчет высылок было принято партийной инстанцией, этого я не знал и добросовестно думал иначе. В протоколах П Б я его не нашел — может быть, было принято секретно. Обращение мое к Вам было сугубо личным. Письмо я писал лично на походной машинке (так же, как и это) и лично занес его в ЦК. Я бы занес его на дом, но в 1924 г. пробовал это сделать и был направлен в Ваш секретариат, хотя речь шла об очень секретном деле. На данном письме написал «личное», полагая, что личные Ваши письма секретарями не вскрываются.
Моя психология состоит в том, что я считаю себя вправе иметь самостоятельное мнение по отдельным вопросам и это мнение высказывать (иногда — в самых острых случаях — только лично Вам, или Вам и Рыкову, как Вы помните, — во время съезда).
За последнее время я получил по этой части два урока. Насчет хлебозаготовок Рыков сказал, что мне надо «залить горло свинцом», Вы мне возвратили письмо. Ну что ж, если и этого нельзя, буду с этим считаться.
А ведь чего проще: отпустите меня за границу поработать год над книжкой — и совсем от меня не будет докуки.
С товарищеским приветом Осинский
4.1.1928
P. S. Это письмо попытаюсь переслать Вам «только лично, с распиской на конверте».
АПРФ. Ф. 45. On. 1. Д. 780. Л. 16. Машинопись с правкой автора. Подпись и постскриптум — автограф.
К. Е. Ворошилов: «Якира или Гамарника?»
16 сентября 1929 года
Шифром
Сочи. Сталину
Телеграфируй твое мнение о кандидатурах на пост Начпура. Лично выдвигаю кандидатуры — Якира или Гамарника. Кое-кто называют фамилии Постышева и Картвелишвили. Вопрос необходимо разрешить скорее, так как создается нехорошее впечатление ввиду отсутствия заместительства Бубнову.
Ворошилов».
АПРФ. Ф. 45. On. 1. Д. 74. Л. 3. Автограф.
К. Е. Ворошилов был наркомом по военным и морским делам СССР, председателем Реввоенсовета СССР. Он предлагал на освободившийся пост Начпура — начальника Политического управления РККА — вместо перешедшего наркомом просвещения А. С. Бубнова назначить И. Э. Якира, командующего войсками Украинского военного округа, или Я. Б. Гамарника, первого секретаря ЦК КП(б) Белоруссии. П. П. Постышев был тогда секретарем Харьковского окружкома и горкома партии и одновременно секретарем ЦК КП(б) Украины, Л. И. Картвелишвили — председателем Совнаркома Грузинской ССР.
На следующий день пришел ответ:
«Ворошилову. Можно назначить либо Якира, либо Гамарника, остальные не подходят. Сталин». (Там же.)
Политуправление Красной Армии возглавил Я. Б. Гамарник, мог бы и Якир.
Жена осужденного Н. Д. Плескевича: «В пьяном виде сорвал Ваш портрет»
«Уважаемый тов. Сталин!
Простите за смелость, но я решила написать Вам письмо. I обращаюсь к Вам с просьбой, и только Вы, один Вы можете целать это, вернее, простить моего мужа. В 1929 году он в пьяом виде сорвал Ваш портрет со стены, за это его привлекли к ответственности сроком на три года. Ему еще осталось сидеть 1 год и 2 месяца, но он этого не вынесет, он болен, у него туберкулез. Специальность его — слесарь, из рабочей семьи, никогда ни в каких контрреволюционных организациях не состоял. Ему
