I. ДАВНО МИНУВШЕЕ
ГОНЦЫ РУССКОГО ЦАРЯ
Один из первых дипломатических контактов между Москвой и Берлином связан… с Украиной. В начале 1654 г. Переяславская Рада приняла решение о вхождении ныне нашей «капризной сестры» в состав России. Это абсолютно не устраивало Речь Посполитую, которой еще до этого Москва объявила войну. Боевые действия, однако, покуда не велись. Россия развернула активную дипломатическую деятельность по поиску союзников против Польши. Необходимо было знать, чью сторону в конфликте примет курфюршество Бранденбург. Владея Пруссией на основе ленной зависимости от Польши, оно формально являлось ее вассалом. В Берлине находилась резиденция правителя Бранденбурга Фридриха Вильгельма I Бранденбургского, входившего в коллегию «избирающих князей» — курфюрстов. По «Золотой булле» Карла V им было предоставлено право выбирать императоров Священной Римской империи германской нации.
Чтобы уговорить курфюрста признать право царя на владение Малороссией и убедить его не оказывать помощь Речи Посполитой в войне с Россией, в мае 1654 г. царь Алексей Михайлович направил в Берлин подьячего гонца Федора Федоровича Порошина. До этого в марте 1650 г. в Москве побывал посланник бранденбургского курфюрста Генрих Райфф. Он поздравил Алексея Михайловича со вступлением на престол и просил о продаже крупной партии ржи в связи с «хлебным оскудением» в результате «долгопротяжливой» (1618–1648) Тридцатилетней войны.
Беседуя в Берлине с русским посланником, курфюрст уклонился от твердых обещаний — открытая конфронтация с Польшей не входила в его планы. Но возможное ослабление Речи Посполитой в ходе войны с Россией отвечало интересам Бранденбурга, давая возможность Пруссии, наконец, обрести реальный суверенитет под бранденбургским флагом.
Панорама Берлина в 1652 г. На переднем плане — заложенная в 1647 г. Линденаллее (впоследствии бульвар Унтер-ден-Линден). Гравюра Маттеуса Мериана
В 1656 г. обострились отношения Швеции с Россией и в Бранденбург была направлена миссия Мышецкого. Ему было поручено привлечь Фридриха Вильгельма к союзу против Швеции или получить гарантии нейтралитета в Русско-шведской войне (1656–1658). Курфюрст, однако, вступил в союз со Швецией, но в военных действиях против России участия не принял. В сентябре 1656 г. уже с новым планом в Берлин прибывает миссия дьяка Г. К. Богданова. В Москве решили попробовать, используя слабость Речи Посполитой, оторвать от нее Бранденбург и предложить курфюрсту добровольно перейти под руку московского царя, то есть признать московский сюзеренитет над Пруссией вместо варшавского на значительно более выгодных условиях. Хотелось повторить успех с Переяславской Радой.
Курфюрст, однако, умело вел свою игру. Бранденбургские войска очень успешно выступили на стороне шведов в Шведско-польской войне (1655–1661). В результате Речь Посполитая, изнуренная к тому же столкновениями с Россией, отдала в 1657 г. Пруссию в независимое владение Бранденбургу. Так на карте Европы появилось государство Бранденбург-Пруссия. И Россия, как видим, сыграла определенную роль в его становлении, хотя и не сумела сделать его своим вассалом.
А Фридрих Вильгельм I Бранденбургский в 1675 г. получил титул Великого курфюрста за то, что за годы своего правления превратил бранденбургское княжество в государство, с которым стали действительно считаться в Европе. Его сын, курфюрст Бранденбургский Фридрих III, в 1701 г. был коронован как король Пруссии Фридрих I.
Российские посланники в Бранденбурге вели себя с достоинством и выказывали хорошие манеры. Порошин так очаровал двор, что с него было решено написать портрет. Беседы покуда шли через переводчика, но «в 1667 г. один русский дипломат изложил курфюрсту свое дело на таком хорошем немецком языке, как урожденный немец».[1] Во время приема русских посланников в знак уважениям к ним при бранденбургском дворе соблюдался ряд церемониальных элементов из московского «посольского обычая».
УРЯДНИК ПЕТР МИХАЙЛОВ
«Господинь Петръ Михайловъ везде за исправного, осторожного, благоискуснаго, мужественного и безстрашного огнестрельного мастера и художника признаваемъ и почитаемъ быть можетъ» — такой сертификат был выдан прусским полковником Штейтнером фон Штернфельдом русскому царю Петру I (1672–1725), когда тот в 1697 г. изволил инкогнито отправиться в Европу в составе Великого посольства. Официально великими полномочными послами были назначены генералы Франц Лефорт, Федор Головин и думный дьяк Прокофий Возницын. Их сопровождали более 20 дворян, до 35 служилых людей и 62 солдата, среди которых и находился «Преображенского полка урядник Петр Михайлов». Путешествуя инкогнито, царь имел при себе выданный документ, удостоверявший, что общая численность посольства при выезде из Москвы в марте 1697 г. составляла около 250 человек.
Неофициальный статус давал царю возможность чувствовать себя свободным от дипломатического церемониала. В тайну сию, однако, были посвящены некоторые верховные правители тех стран, через которые пролегал путь посольства. Знали об этом бранденбургский курфюрст Фридрих III и его министры. С курфюрстом Петр встретился еще в Кёнигсберге. Вели переговоры, пили на брудершафт, заключили договор о дружбе. Поэтому деловых встреч в Берлине не намечалось, и Петр поначалу решил проехать бранденбургскую столицу без остановки. Но потом изменил решение и провел в городе несколько дней. В начале июля посольство въехало в Берлин. Непосвященным царское инкогнито так и не было раскрыто. Переодетый в немецкое платье молодой Петр гулял по Берлину, с интересом осматривая город, особенно привлекло его внимание строительство Арсенала на Унтер-ден-Линден (тогда Линденаллее). В Тиргартене для него была разбита палатка, где царь обедал. Пользуясь своим неофициальным статусом, он уехал из Берлина внезапно, без протокола. Дальше путь лежал в Амстердам.
