Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
— Дело сделано, осталась лишь малость. Подмешать его блуднице в питье! И сделать это предстоит вам, ибо супруга Зевса должна остаться вне подозрений. Предлагаю сделать следующим образом.
План был прост. Все знали — на днях Зевс собирается отпраздновать очередную дату своей победы над Кроном. Естественно, Афродита обязательно приедет с поздравлениями. Так что опоить ее зельем труда не составит. Не станет же она отказываться от чаши вина, предложенного ей в знак дружбы и вечного мира?
* * *
Вскоре на пир стали слетаться гости. Тем, кому не хватило места, а это были те, кто не входил в сонм небожителей, толпились у входа в зал, где уже стояли накрытые столы. Возле них возлежал Зевс и близкое к нему окружение. Богиня любви, как и полагалось по статусу, находилась по правую руку от своего отца и кокетливо поглядывала на гостей.
Многие пытались поймать ее взгляд и когда это удавалось, посылали воздушный поцелуй. Гименей привычно разливал вино. Дошла очередь до Афродиты. Она с готовностью взяла предложенную чашу. Дионис по привычке протянул руку — он всегда дегустировать то, что предлагалось Афродите. Однако его легким движением руки остановила Афина. Афродите это показалось странным. Прежде мудрейшая довольно презрительно относилась к своему сводному брату Дионису и называла его недоноском. Сейчас же была сама любезность — мед из глаз, сахар из уст.
— Возлюбленный брат мой, — нежно ворковала мудрейшая, — не расскажешь нам об урожае винограда, что уродился в твоих угодьях?
Златокудрый бог веселья и виноделия не мог скрыть изумления. До сей поры сестренка никогда не высказывала интереса к его делам. Он замер с растерянным выражением лица и совершенно забыл о том, что хотел сделать. Возможно, Афродита не придала бы значения этой сцене, если бы не одна деталь. В уголке глаз Афины, обычно такой невозмутимой, предательски забилась голубая венка.
А уж когда совершенно безразличная к нарядам Артемида вдруг начала задавать вопросы относительно того, где производилась ткань для нового хитона Афродиты, сомнений не осталось. Ее явно пытаются отвлечь. Отвечая на вопросы, она медленно поднесла чашу к губам и постаралась незаметно проследить за реакцией божественных родственниц. На всякий случай прошептала заговор-оберег, которому научила одна из Мойр. Напиток в сосуде едва слышно зашипел. Следовательно, имеется серьезная опасность.
— Думай, думай, — приказала она себе. А чтобы никто не заметил ее смятения, позволила обнаглевшему Пану залезть рукой ей под хитон. Секунды оказалось довольно, чтобы принять решение. Она, по прежнему не выпуская чашу из рук, приподнялась на локте и обратилась к Афине.
— Роднулька, давай в знак примирения и вечной дружбы, отопьем из чаш друг друга!
Лицо храброй воительницы покрылось мертвенной белизной, а сама она стала похожей на статую, установленную в ее честь на Парфеноне. Афродита испугалась — а вдруг мудрейшая сейчас грохнется в обморок? Конфуза не оберешься!
Однако Афина довольно быстро сумела взять себя в руки и ласково произнесла:
— Любезная сестрица! Моя любовь к тебе безгранична! Но стоит ли проверят ее столь странным образом?
Досель мирно возлежавший Зевс отвлекся от застолья и стал прислушиваться к разговору.
— Ах, моя любезная сестрица, — продолжала игру Афродита, — очень ценю твои чувства. Но все-таки считаю: наше примирение надо закрепить.
И с приветливой улыбкой протянула Афине свою чашу. Последняя медленно приняла ее, но пить не стала. Так и сидела, застыв, с двумя чашами в руках. Пауза затянулась. Праздничный шум в зале стал стихать. Все присутствующие повернули голову и в страхе наблюдали за событиями, которые разворачивались за центральным столом. Все прекрасно понимали — гроза неминуема. Первым не выдержал хозяин Олимпа.
— Значит так, — рявкнул он, — первой пьет моя дорогая жена Гера, затем Афина и Артемида. Последней будет Гестия.
Гера отрицательно качнула головой. Хотя она прекрасно знала, что принадлежит роду бессмертных, особого желания выпить свое варево не испытывала. Кто знает, чем еще обернется!
Афина решила продолжить играть роль мраморной статуи. Надо сказать, что ей это удалось. Что же до храброй повелительницы амазонок, то она обеими руками ухватилась за рукоятку своего меча-акинака, с которым никогда не расставалась. По всей видимости, холодный металл ее несколько успокоил и придал смелости.
— Папенька, — наконец промолвила умиротворяюще Охотница, — я всегда готова выпить за здоровье своей сестры. Да вот беда, сегодня выпила так много, что еще немного и свалюсь под стол, будто пьяный фавн!
— А я еще трезв, — заорал Зевс.
Внезапно он схватил обеими руками чашу, что держала в руках Афина, и поднес к своим губам. И тут на сцену выступило новое действующее лицо. Это была Гестия. Она стремительно подлетела к Зевсу, нежно обняла его за могучую шею и ласково прощебетала:
— Позволь мне выпить первой за здоровье своей сестренки!
Из ее голубых глаз лился такой чистый свет, а на пухлых губах играла такая приветливая улыбка, что даже Афродита засомневалась в ее причастности к этой неприятной истории.
Гестия с почтением приняла чашу из рук отца и… случилось невероятное. Дорогая посудина, выточенная мастерами из прочного камня, оказалась слишком тяжелой для нежных рук хрупкой богини. Чаша с замечательным звоном ударилась о пол и разлетелась на тысячи мелких осколков.
— Как можно разбить такой прочный бокал, — это была единственная мысль, которая мелькнула в голове Афродиты. Больше она ни о чем думать не могла. Страх сковал ее тело только от одной мысли, чтобы с ней могло произойти, если бы отпила глоток.
На глазах разлитая жидкость зашипела, заурчала, а ее брызги превратились в мелких отвратительных тварей с длинными клыками и острыми жалами, довольно мерзко вываливающихся из вонючих пастей. Твари мгновенно разлетелись по дворцу, и слугам пришлось очень потрудиться прежде, чем отловить всех до последней…
Зевс покинул свое место и, тяжело ступая, отправился к выходу. Все молча наблюдали за ним. Афродите показалось, что он как-то враз постарел, лицо покрылось глубокими морщинами, а в волосе появилась предательская седина. Чувствовалось, каждый шаг давался Громовержцу с большим трудом. На выходе он повернулся и тихо произнес, обращаясь куда-то в пустоту:
— Мне стыдно, что люди считают нас богами.
* * *
Гости поспешили исчезнуть вслед за хозяином. В пустом зале, где буквально мгновение назад гуляли и веселились все боги Эллады, остались только Гера и Афродита. Они стояли и молча смотрели друг другу в глаза. Пауза затянулась. Первой не выдержала Гера.
— Ты думаешь, что победила, — злобно прошипела Гера.
Верхняя губа ее вздернулась и Афродита впервые обратила внимание на испорченный передний зуб. Великий Асклепий довольно умело запломбировал его, но все равно было заметно.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 38
