Криком и взмахом руки Джерин послал половину своих колесниц вслед за грабителями. Его собственная повозка была уже в центре деревни, когда он вдруг закричал:
— Тормози!
Раффо послушно замедлил ход. Джерин перекинул колчан со стрелами через плечо. Они с Вэном надели щиты на руки и спрыгнули в грязь. Раффо развернул лошадей и направил их к спасительным стенам Лисьей крепости. Воины тех колесниц, что не погнались за мародерами, последовали примеру Джерина и соскочили на землю. Запыхавшиеся пехотинцы ускорили бег и пополнили их ряды.
Не успел барон попрочнее встать на ноги, как ему на спину прыгнул какой-то трокмэ. Лук вылетел у Лиса из рук. Оба упали и, сцепившись, покатились по земле. Кинжал варвара настойчиво искал горло Джерина, но наткнулся на непреодолимую преграду в виде кирасы. Джерин со всего маху ударил локтем в незащищенный живот противника. Трокмэ зарычал от боли и ослабил хватку.
Оба воина, скользя по грязи, кое-как поднялись на ноги. Джерин оказался проворнее. Он ловко взмахнул ногой и нанес трокмэ удар шипованной подошвой своей сандалии, снеся половину его лица. С ужасающим воплем мародер повалился в склизкую жижу и распластался там, мешая ее с собственной кровью.
Мимо на лошади пронесся Дуин Смельчак. Хотя он крепко сжимал ногами ее бока, удерживать равновесие ему все равно было непросто. Поскольку у всадника постоянно заняты руки и он не может стрелять из лука или метать копье, не откидываясь едва ли не на круп лошади, Джерин считал, что сражаться верхом очень глупо.
Однако его маленький горячий вассал держался своей идеи с упорством бойцовой собаки. Одного из обескураженных трокмуа Дуин поразил мечом. Когда же он замахнулся на следующего, северянин нырнул под его оружие и с силой толкнул наездника. Тот с плеском шлепнулся в грязь. Лошадь унеслась прочь. Трокмэ уже склонился над распростертым противником, когда другой элабонец обрушил на него сзади удар своей булавы.
Вэн чувствовал себя в бою как рыба в воде. Поскольку находиться на поле брани было для него истинным наслаждением, он затянул военную песнь на незнакомом Джерину языке. Его копье пронзило одного из усатых варваров. С быстротой пантеры он выдернул оружие и ткнул обитым бронзой тупым концом древка назад, выбив зубы другому захватчику, вознамерившемуся напасть на него со спины.
Третий трокмэ несся на него с топором. Варвар широко размахнулся, но ответный бросок Вэна тоже оказался серьезным. От столкновения противники сшиблись. Лицо в лицо. Вэн выпустил копье, схватил варвара своими громадными ручищами за шею и встряхнул его разок-другой, словно собака крысу. Захрустели кости. Трокмэ обмяк. Вэн отшвырнул его в сторону.
Джерин не разделял неистового веселья своего товарища. Резня есть резня. Главное удовольствие от нее — это сознание, что враг, испускающий дух у ног твоих, никогда больше тебя не потревожит. Насколько это было возможным, он всегда старался держаться в стороне от междоусобиц среди своих собратьев-баронов. И дрался только тогда, когда на него нападали, но при этом достаточно беспощадно, чтобы на него нападали нечасто.
Однако по отношению к трокмуа он испытывал холодную, жестокую ненависть. Поначалу она была вызвана убийством отца и брата, но потом месть стала лишь небольшой ее частью. Лесные разбойники жили лишь для того, чтобы уничтожать. Слишком уж часто его приграничные владения испытывали на себе разрушительную силу их набегов, прикрывая собой более уязвимые цивилизованные южные земли от внезапного роя стрел и дикого завывания среди ночи.
Почти не задумываясь, он нырнул под летящий камень. Упавшие тела исчезали в грязи; их топтали как свои, так и чужие. Трокмуа кружили около вооруженных воинов Джерина, словно стая рычащих волков, однако понемногу пятились к мосту. Их предводители сражались прямо посреди плодородных полей пшеницы, жестоко калеча людей Лиса крепкими копытами своих лесных пони, пробивая стрелами длиной в целый ярд их кирасы, рассекая плоть, снося головы и отрубая руки громадными мечами.
Теперь к ним на помощь мчался сам Эйнгус. Он возглавлял вражеский клан столько, сколько Джерин себя помнил, но его роскошные рыжие усы не седели и не редели. Ростом почти с Вэна, хотя немного уже в плечах, Эйнгус великолепно смотрелся в своих позолоченных доспехах и бронзовом шлеме с колесиком на гребне. Золотая свастика и уши поверженных врагов украшали его колесницу. В правой руке он держал окровавленный меч, а в левой — голову элабонца, осмелившегося встать на его пути.
Его вытянутое, скуластое лицо исказилось в ухмылке, когда он заметил Джерина.
— А, вот и сам, вот и сам! — рявкнул он. — Пожаловал, чтобы пойти на корм воронам, как и его папаша. Эй, миленок, думаешь, ты похож на мужчину рядом со своим разряженным, как обезьяна, дружком? — Его элабонский был вполне беглым, но имел отчетливый акцент, свойственный северянам.
Вэн что-то крикнул в ответ. Джерин же молча приготовился к битве. Эйнгус занес меч. Тощий, одетый во все черное возница, которого Лис видел впервые, хлестнул лошадей.
Под гром копыт, неотвратимо, как рок, колесница рванулась вперед. Джерин поднял щит, чтобы отразить первый мощный удар, когда копье Вэна пронеслось у него над плечом и вонзилось в грудь одной из мчавшихся на них пони.
С ужасающим воплем, на который способны лишь эти раненые лошадки, лохматое животное попятилось и упало, потащив за собой напарницу по упряжке. Колесница перевернулась и развалилась, одно колесо отлетело в сторону, а оба наездника свалились в грязь.
Джерин бросился вперед, чтобы покончить с Эйнгусом. Но трокмэ уже вскочил на ноги и устремился ему навстречу.
— Твой череп будет отлично смотреться на моих воротах, — крикнул он.
Затем их клинки скрестились, полетели искры и времени на слова не осталось.
Рубя наотмашь и справа, и слева, Эйнгус рвался вперед, пытаясь сокрушить своего менее крупного соперника первым же натиском. Джерин отчаянно отбивался. Если бы хоть один удар трокмэ достиг цели, его развалило бы пополам. Когда меч Эйнгуса воткнулся в край его щита так глубоко, что на какой-то момент застрял там, Лис воспользовался представившейся возможностью и сам сделал выпад. Эйнгус отбил удар кинжалом, зажатым в левой руке. Свой кровавый трофей он потерял, когда колесница перевернулась.
Варвар рубил без устали. Меч в руках Джерина становился все тяжелее, его истерзанный щит превратился в кусок свинца, висящий на руке, а сила Эйнгуса только прибавлялась. Несмотря на кровоточащие раны под подбородком и на руке, его напор не ослабевал.
Бум! Бах! Очередной удар разнес щит Лиса в щепки. Следующий прошел через доспехи и достиг плоти: ребра обожгло. Он застонал и опустился на одно колено.
Думая, что разделался с ним, трокмэ навис над Джерином, мечтая заполучить его голову. Но с Джерином еще покончено не было. Он послал меч вверх, вложив в удар всю свою силу. Острие вонзилось в горло Эйнгуса. Казавшаяся совсем темной в сумерках, из раны фонтаном брызнула кровь. Трокмэ упал, напрасно сжимая шею обеими руками.
