Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
Последующие события хорошо известны. У преторианцев не было ни программы, ни даже четкого плана действий, и поэтому они в конце концов выставили императорский трон на продажу и продали его весьма способному человеку по имени Дидий Юлиан. Рейнская, сирийская и иллирийская армии сразу же выступили на защиту империи. После небольших разногласий на трон был возведен командующий иллирийской армией Септимий Север.
Политическая ориентация Септимия Севера не вызывает ни малейших сомнений. Он был ставленником армии, военным императором, который пришел к власти, чтобы отомстить за убийство Коммода и вернуть военным право контролировать дела империи. Благодаря его личным действиям и в результате его политики как властителя последняя видимость компромисса между армией и сенатом исчезла[1]. Стремясь получить больше, сенат лишился даже того, что имел.
Септимий Север был необычайно одаренным человеком, но допустил ряд просчетов, которые оказались роковыми. Он недостаточно продумал вопрос преемственности либо просто не успел решить эту проблему, а его сыновья оказались не на высоте. В результате сразу же после прихода их к власти государственная машина начала давать сбои. Так велико было почтение к Септимию – последнему императору раннего периода, – что одного его имени было достаточно, чтобы двое сирийских юношей, которые претендовали на престол в силу родства с кланом Севера, смогли несколько лет удерживать власть. Наконец этому пришел конец. Максимиан, солдат до мозга костей, сверг императора-стоика Александра Севера. При Максимиане борьба между сенатом и верховной властью достигла своего апогея. И перед тем как двигаться дальше, нам следует выяснить, в чем же была суть этой борьбы, из-за чего она возникла и кто стоял во главе противоборствующих сторон, поскольку все это чрезвычайно важно для понимания последующей истории.
Власть армии и власть сената зиждилась не на каких-либо теориях, а на услугах, которые обе стороны могли оказать государству. В различные периоды времени относительная ценность этих услуг оказывалась разной. Были периоды – как, например, после сражения при Магнезии в 192 году до н. э. или после смерти Домициана, – когда армия мало что могла дать обществу и поэтому во мнении людей занимала последнее по значимости место. В другие периоды армия становилась сердцем и душой Рима, защитницей тех даров, которыми римляне облагодетельствовали человечество и хранительницу традиций. В зависимости от этого менялась и политическая ситуация.
Гораздо труднее было решать вопрос о том, кто главнее, в такие моменты, когда обе стороны могли предъявить серьезные доводы в пользу своего приоритета. Если бы оказалось возможным урегулировать вопрос таким образом, чтобы сенат и армия попеременно уступали друг другу власть, как это сейчас делается в правительствах, формируемых по партийному принципу, то они могли бы делать свое дело без ущерба для другой стороны и для государства.
Но в те времена это было невозможно. Римский мир должен был принять одну сторону и отвергнуть другую, причем сделать это со всей решительностью и определенностью, на которую был способен. При этом вряд ли определенность приносила кому-нибудь пользу – или едва ли кто-то всерьез ее желал.
Нет необходимости лишний раз повторять, что армия конечно же не могла властвовать, опираясь исключительно на силу оружия. В руках сенаторов были такие могучие рычаги управления, как рынок и торговля. Обе стороны должны были обращаться за поддержкой к общественному мнению. Таким образом, и сенат и армия могли добиться главенствующего положения, только продемонстрировав, какие выгоды получит от их правления общество… Что же это были за выгоды?
Они делились на две категории. Во-первых, экономическое благополучие и укрепление империи; во-вторых, защита империи от внешних врагов. Если последняя часть проявлялась более зримо и вызывала более широкий общественный резонанс, то первая группа имела то преимущество, что она касалась непосредственно жизни людей. Для римского обывателя Рейн и Дунай были столь же далекими, какими нам кажутся Янцзы или Ориноко. Кому какое дело до них? Однако всех волнует, насколько велик их доход, смогут ли они въехать в более просторный дом или купить более престижное место в театре. Экономическая выгода всегда на первом месте. Поэтому сенат не был столь уж беззащитен перед безжалостными ударами судьбы. Легионеру где-нибудь на Рейне сенат, вероятно, казался могущественной силой, распространяющей свою власть на весь мир.
Сенат был детищем той древней традиции, которая возникла еще во времена городов-государств: самостоятельных городов, жители которых занимались торговлей, ремеслом и сельским хозяйством и могли сами защитить себя. В этих городах возникли литература, искусство, право и философия. Короче говоря, сенат был детищем и воплощением цивилизации. К сожалению, цивилизация оказалась очень ненадежной вещью: полагаться на нее одну было нельзя. История городов-государств – это история медленного и поэтапного разоружения, ограничения и преследования более цивилизованных групп в интересах менее цивилизованных. Горожане постоянно рубили сук, на котором сами сидели. Это саморазрушение было отличительной чертой цивилизации.
До сих пор не удалось достичь сколь бы то ни было устойчивого равновесия. В какие-то краткие промежутки (такие, как, например, эпоха Перикла или годы, непосредственно предшествовавшие Пуническим войнам) государственным деятелям и торговцам, казалось, удавалось найти некую опору. Однако цивилизация быстро сворачивала с намеченного курса. В цивилизации есть что-то от женщины: вероятно, крайний эгоизм и непоследовательность, стремление бросить вызов здравому смыслу, обаяние и совершенство. Сулла усмирил некоторые ее порывы при помощи небольшого кровопускания, а Август – при помощи скальпеля. Гражданские войны цезарианской революции привели к экономическому краху многие богатейшие семьи, правившие в Риме, и экономическая власть оказалась вторичной по отношению к власти политической. Имперский период стал золотым веком для мелких ремесленников и крестьян. В результате бурного развития финансовой системы и торговли Рим превратился в государство процветающих городов и оживленных портов. Образование, философия и мораль сделали серьезный шаг вперед. Однако мелким ремесленникам и крестьянам доступны далеко не все формы деятельности. Некоторые предприятия требуют больших финансовых затрат и соответствующей материальной базы. А маленькие люди, честно получив свою прибыль от вложенного капитала, хотели хорошо поесть, выпить и повеселиться или в крайнем случае пойти послушать какого-нибудь философа. Да у них и не было простора для инициативы. Императоры делали все, чтобы их время стало веком скромных состояний и простых радостей. Не затевались никакие грандиозные проекты. Дни гигантов безвозвратно миновали.
Одним из самых очевидных законов человеческого бытия является необходимость создания резервов на случай чрезвычайных ситуаций. Эти резервы могут накапливаться разными способами. Они могут быть облачены в человеческую плоть и кровь и представлять собой умелых, обученных людей или иметь чисто материальную форму: храниться в виде золотых слитков или существовать в более эфемерной форме кредитов.
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 67
