Мне все время приходилось смаргивать. Я толком не видел всех тех дорог, по которым ехал, пока машина не запрыгала по заросшему ухабистому проселку, который вел к бунгало Стэна.
Не бунгало, а гадость. Клякса на пейзаже. Будто шмякнули на плоскую пустошь огромный куб стилтонского сыра. Мы частенько подшучивали над Стэном, что оно такое страшненькое, но он всегда говорил, что ему там очень неплохо живется. Мои знакомые – особенно те, кто знал всех трех братьев Венейблз в кембриджский период нашей биографии, – не могли взять в толк, что мы нашли в убогом мелкотравчатом Стэне, бывшем жокее. И спрашивали, как нам удается заставить себя подолгу торчать в его жуткой лачуге – а мы оттуда не вылезали.
Дело в том, что все магиды живут двойной жизнью. Нам надо как-то зарабатывать на хлеб. Стэн зарабатывал тем, что давал шейхам и прочим богатеям советы насчет скаковых лошадей. А я программист, в основном пишу компьютерные игры.
Я поставил машину возле драндулета Уилла. В сумерках и против света он сойдет за «лендровер». Но на ярком солнце, как тогда, волей-неволей отведешь глаза и подумаешь – чего только не померещится. Я пробрался между машинами, и Уилл открыл мне бутылочно-зеленую дверь бунгало.
– Доброе утро, – сказал он. – Мне пора коз доить. Он в левой передней комнате.
– Он еще… – начал было я.
– Да, – кивнул Уилл. – Я уже попрощался. Жаль, что Сая так и не разыскали. Он уже сто лет пропадает где-то в Да-стороне, и у кого я ни спрашивал, никто не поддерживает с ним связь. Стэн написал ему письмо. Ну, ты мне скажешь, как и что, да? – И он с сосредоточенным видом прошел мимо меня и забрался в свой жуткий драндулет.
А я двинулся в бунгало. Стэн лежал на узкой кровати у окна, вытянувшись во все свои пять футов[1]. Кривоватые ноги были в джинсах детского размера, один носок протерся на большом пальце. На первый взгляд и не заподозришь, что Стэну совсем худо, если не знать, что обычно-то он постоянно чем-то занят, ни минуты на месте не сидит. Но когда я посмотрел в лицо – а я посмотрел почти сразу, – то заметил, что кожа как-то странно натянута на черепе, а глаза, словно кошачьи, таращатся из-под высокого лба, который казался еще выше из-за поредевших седых кудрей, и лихорадочно блестят.
– Где ты пропадал, Руперт? – одышливо пошутил он. – Уилл тебе уже минут пять как позвонил!
– Да в Корифонской империи, – ответил я. – Пришлось писать жалобу старосте магидов.
– А, этой! – пропыхтел Стэн. – Да ее завалили жалобами все магиды, кто туда хоть раз совался. Злоупотребление властью. Нарушение прав человека. Манипуляции магидами. Прогнившая система. Мне давно кажется, что она просто складывает их все в папку с надписью «К. И.», а потом ее теряет.
– Принести тебе чего-нибудь? – спросил я.
– А смысл? – ответил он. – Мне осталось примерно с час, переварить ничего не успею. Но от водички, пожалуй, не откажусь.
Я принес ему стакан воды из кухни и помог приподняться, чтобы удобно было пить. Стэн совсем ослабел, и от него пахло. Чем именно – не описать, но так пахнут только безнадежно больные, и если знаешь этот запах, его уже ни с чем не спутаешь. Я его помню, потому что от дедушки так пахло.
– Может, доктору позвонить? – спросил я Стэна.
– Рано. – Он откинулся на подушки, слегка отдуваясь. – Мне еще многое надо сказать.
– Спешить нам некуда, – заметил я.
– Не смешно! – буркнул он. – Ну… Ладно. В общем, так. Ты, Руперт, младший магид на Земле, поэтому на тебя ложится обязанность найти мне преемника и поручиться за него… Но это ты, надеюсь, и без меня знаешь.
Я кивнул. Количество магидов неизменно. Когда кто-то умирает, мы стараемся заполнить пустоту как можно скорее, потому что у нас очень много работы. Именно таким образом Стэн и поручился и за меня, и за братьев. Тогда трое магидов умерли с промежутком меньше полугода, и случилось это задолго до того, как Уилл успел подготовиться к тому, чтобы претендовать на место. До этого Стэн был младшим магидом на Земле почти десять лет. Как я говорил своему брату Уиллу, беда не приходит одна.
– Так вот, я тебе должен тут кое-что объяснить, – продолжал Стэн. – Во-первых, я составил для тебя список кандидатур. Он в левом верхнем ящике письменного стола, вон там, лежит поверх завещания. Будь паинькой, убери его с глаз долой, пока никто не увидел.
– Что? Прямо сейчас? – спросил я.
– А что плохого в «прямо сейчас»? – поинтересовался он.
Суеверие, подумал я и двинулся к столу. Мне не хотелось вести себя так, будто Стэн уже умер, пока он жив. Но ящик я выдвинул, увидел там сложенный листок, взял его и развернул:
– Такой короткий?!
– Не нравится – дополни! – ответил Стэн. – Но сначала разберись с этими. Я весь последний месяц старался, чтобы у тебя были хорошие, сильные кандидаты. Двое даже успели побывать магидами – в прошлой жизни.
– А это хорошо? – спросил я.
Стэн очень увлекался идеей переселения душ. С моей точки зрения, это был его большой недостаток. Он был готов поверить всему, что только ни расскажут про реинкарнацию. И ему, похоже, и в голову не приходило, что, когда люди вспоминают прошлые жизни, почему-то никто не говорит, что его прошлая жизнь была самая обычная. Сплошные короли, королевы да верховные жрицы.
Стэн усмехнулся, отчего его странно перекошенное лицо перекосилось еще больше. Мое мнение было ему известно.
– Ну, если они взяли на себя труд переродиться, уже одно это значит, что они ребята неглупые. Сам поймешь, сколько пользы, если у кого-то от рождения в подсознании половина всего, что нужно, да еще и таланта ему не занимать. Правда, у всех в моем списке хорошие, крепкие таланты. Перспективней не найдешь. – Он помолчал. Ему все время не хватало дыхания. – Только рассмотри их как следует, – продолжил он. – Знаю, нам не положено с этим делом затягивать, но все-таки оно не то чтобы прямо горит. Бери пример с меня: я оставил вас в покое почти на год. Мне и самому не верилось, что у трех братьев в одной семье могут быть способности магидов. А потом думаю – а что такого? Может, это наследственное. Только я тебе никогда не говорил, из-за чего принял окончательное решение по поводу тебя.
– Потому что мое превосходство было очевидно? – предположил я.
Стэн хохотнул:
– Нет. Потому что ты был магидом по меньшей мере в двух прошлых жизнях.
Будь это обычный разговор, я бы страшно разозлился.
– У меня нет никаких воспоминаний о прошлых жизнях, – отчеканил я, – и я никогда не говорил тебе ничего такого, из чего следовало, что я о них помню.
– Об этом можно и по-другому узнать, – самодовольно ухмыльнулся Стэн.
