Глава 1
Между крокодилом и львом
– Ай, да чтоб тебя…
Томский не потерял сознания, хотя после такого удара о землю вполне могли и кишки вылезти через рот. Он отлично помнил все: и шутку Носова, и собственный смех, и уверенное урчание двигателя, который продолжал работать и после того, как с лопастями автожира случилось что-то невероятное: они вдруг завибрировали, издавая пронзительный свист. Стремительный полет всего за пару секунд превратился в не менее стремительное падение. Сделать что-либо было уже невозможно. Вездеход привстал в кресле, что-то закричал и… вылетел через рваную дыру в крыше. Толика тоже чуть не вышвырнуло наружу, но из-за своих габаритов он, в отличие от карлика, лишь врезался головой в обшивку и вернулся в исходное положение. Дальше были только треск, череда хлопков и скрежет.
– Ай!
Вскрикнув от боли, прервавшей поток воспоминаний второй раз, Томский понял, что следовало как-то освободить правую ногу, голень которой пронзил острый осколок металлопластика. Все остальное – потом. Толик стиснул зубы. Одной рукой он обхватил осколок, а ладонью второй сжал ногу и стал ее приподнимать.
Было очень больно, но Томскому приходилось бывать в передрягах и похуже, а с болью он сталкивался так часто, что почти сроднился с нею. Зазубрины осколка рвали его плоть, но Анатолий успокаивал себя тем, что повреждены были только мягкие ткани, кость не задета, и продолжал тянуть ногу вверх.
– А-а-вх!
Из дыры в комбинезоне брызнул фонтан крови. Несколько минут Томский отдыхал, ожидая пока боль стихнет. Потом сел и осмотрелся. Первым, что бросилось ему в глаза, был большой замшелый камень с выбитой на нем надписью, различить из которой удалось только букву «ять» и несколько цифр: дата рождения, дата смерти. Анатолий встал на ноги, используя как опору искореженную раму автожира. Фрагменты потерпевшего крушение летательного аппарата были разбросаны на площади диаметром метров в пятьдесят, среди заросших бурьяном могильных холмиков, покосившихся, поваленных памятников, склепов и растрескавшихся статуй ангелов с грустными лицами.
– Только с твоим еврейским счастьем, Томский, мы могли потерпеть крушение не где-нибудь, а на кладбище.
Анатолий увидел Вездехода, пробивавшегося к нему через заросли кустарника, и улыбнулся. Свою бейсболку карлик где-то потерял, хобот его противогаза был оторван, но в остальном Носов выглядел вполне прилично для парня, который грохнулся на землю с высоты в сотню метров. Шестилапая ласка занимала свое любимое место – на плече хозяина.
– А ты, Коля, как мячик: чем сильнее тебя бьешь, тем выше прыгаешь.
– Точно. – Карлик снял и отшвырнул бесполезный уже противогаз. – Такой вот мы народ, недомерки. А ты… О, Томский! Что с ногой-то?
– Пропороло осколком фюзеляжа нашего расчудесного автожира.
– Недалеко же мы улетели. – Носов опустился на колени и принялся осматривать рану на ноге друга. – Я всегда говорил: не летай, не летай. Человек ходить должен. Что ж… Кость, судя по всему, не задета, но перевязать надо. Я аптечку в автожире видел. Где-то здесь должна валяться. Потерпи маленько. Я сейчас.
– Аптечка аптечкой, но ты и контейнер с сывороткой отыщи, пока не стемнело.
– А то я без тебя бы не догадался! Молчи уж, горе ты мое луковое…
Вездеход скрылся в кустах, а Толик, чтобы не быть совсем уж бесполезным, принялся искать вблизи от места крушения все, что могло пригодиться.
Правда, из-за больной ноги круг его поисков был очень сужен. И все-таки Томский отыскал сумку с припасами, которыми их снабдили в дорогу. Собрал рассыпанные банки консервов, пакеты с галетами, поднял свой автомат и убедился в том, что он исправен. Больше ничего из того, что могло бы пригодиться в новой ситуации, не нашлось. Вездеход все не возвращался. Анатолий уже от нечего делать доковылял до повисших на кустах лопастей несущего пропеллера. С них капала вода, а когда Томский коснулся их пальцами, в траву посыпались осколки льда.
Он пытался понять, что же стало причиной катастрофы: «Почему уже через двадцать минут после взлета отлично зарекомендовавший себя ротоплан вошел в штопор? Что это было – теракт, подготовленный тайными недругами из Жуковки, или случайность?»
Анатолий отчаянно копался в памяти в поисках отрывков своих скудных познаний из области авиации: «Может ли иметь отношение к делу обледенение лопастей? Очень даже возможно, но не факт. Да и размышлять на эту тему сейчас некогда. Сначала – разобраться с ногой, сориентироваться на местности, решить, как жить дальше и куда двигаться. Кладбище – уже кое-что».
От раздумий Толика оторвал шум, доносившийся откуда-то сверху: нечто среднее между отдаленными раскатами грома и странным свистом. Томский посмотрел вверх. Небо было покрыто серыми тучами, но одна из них была темнее других и двигалась против направления ветра. Гарпии. Стая из нескольких сотен крылатых мутантов. Руки Анатолия инстинктивно сжали автомат. Однако гарпиям не было никакого дела до человека. Птицы-мыши пронеслись над кладбищем, и скоро шум их крыльев затих вдали. Томский немного знал об этой разновидности мутантов, но впервые видел, чтобы гарпии сбивались в столь большую стаю.
– Толян! Я нашел!
Первой из кустов выскочила Шестера, а затем появился сгибающийся под тяжестью ноши карлик. Анатолий с облегчением вздохнул, увидев в руке Вездехода целый и невредимый контейнер с драгоценной сывороткой.
