– Да, но они выглядели естественно и так искренне радовались, словно это был первый вечер, который они посетили.
– Правда? – с интересом спросила Розали. – Может, это напускное?
– Насколько мне известно, у Беркли было множество романов, на его лице лежит печать безнравственности и порока. Ах, мама говорит, что даже минутный разговор с ним может запятнать репутацию любой девушки!
– Возможно, он ищет богатую невесту?
Элен расхохоталась.
– Да ты что, никогда не слышала о семействе Беркли?
Они владеют корабельной компанией! У них поместья в Сомерсете, Девоншире, замок в Северне.., и целый квартал в Лондоне!
– Да таких "богачей" сколько угодно! Проигрывают в казино тысячи фунтов за ночь, а живут в долг.
Элен помолчала, оставив без внимания слова Розали.
– Он так хорош – высокий, смуглый, а какие манеры!
И все время ходит с таким скучающим лицом!
– Еще бы, когда все вокруг только и думают, как бы заманить его в свои сети!
– А что за прелесть его улыбка! Нет, все, что ему нужно, – это облагораживающее влияние женщины.
– Ну-ну… – Розали коснулась бледной руки Элен. Ей вдруг ужасно наскучило слушать об этих людях, которых она, вероятно, никогда не увидит, и о балах, на которые никогда не попадет.
– А еще, представь себе, виконт…
– Ты потом расскажешь мне, – с улыбкой перебила ее Розали. – А пока давай займемся французским языком.
– Умоляю тебя, не сейчас, у меня жутко болит голова!
– Тебе нужен свежий воздух. Хочешь, я пойду с тобой?
– Мне нужен отдых. Принеси-ка мне апельсиновой воды и носовой платок, да скажи на кухне, чтобы через час подавали обед. И не забудь отдать Эмилии белые туфли, пусть починит ленты. – В ее голосе звучали снисходительные нотки. Розали сразу вспомнила о леди Уинтроп.
– Хорошо, – сказала она и, взяв туфли, тихо вышла из комнаты.
– Черт бы их всех драл! – с отвращением сказал старый граф Беркли. – Нас ждет еще одна война с Францией, если эта торговая политика будет продолжаться. Наши дела основательно запутались.
Его лицо, глубоко изрезанное морщинами, было бледным. Он нервно постукивал по столу старческой рукой.
Стол, как и вся мебель в комнате, был сделан в китайском стиле, с ножками в виде тигриных лап. Тяжелая и неуклюжая мебель как-то странно соответствовала внушительной внешности графа.
– Твои развлечения подождут, – с раздражением сказал он внуку. – Давай-ка собирайся во Францию.
Разговоры с Рэнделлом, по словам самого старого графа, портили ему процесс пищеварения. Дед и внук были очень похожи друг на друга и внешностью, и характерами, хотя Рэнделл был, пожалуй, чуть смуглее и отличался некой врожденной черствостью, присущей, впрочем, почти всем членам этого рода. К нему как нельзя более относились слова: человек неплохих способностей, но слишком вольных правил. Ему не привили любви к постоянству, О нем говорили как о дерзком и бессердечном человеке, и граф считал это вполне заслуженным.
– Я все устрою, – беспечно сказал Рэнд, не обращая внимания на мрачный вид графа.
– Ты еще не знаешь, в чем дело.
– Да?
– Загляни в раздел коммерческих новостей в сегодняшней "Тайме". Пароходная компания Беркли доставила груз из Нового Орлеана во Францию, и мистер Грэхем обнаружил, что эти проклятые американцы подложили камни в тюки с хлопком.
Рэнд поморщился: такое уже случалось, и незаконное увеличение веса, а следовательно, цены товара, вело в конечном счете к скандалу и подрыву авторитета компании.
А это уже могло серьезно сказаться и на прибылях.
– Насколько плохи дела? – спросил он.
Ответ графа был подобен грому среди ясного неба:
– Более тысячи фунтов постороннего груза в пятидесяти тюках с хлопком.
Внезапно Рэнд развеселился. Ему всегда нравилась склонность американцев к авантюрам. Однако виду он не подал.
– Хитрые, черти. Но не волнуйся, я все улажу.
– Учти, тебе не только придется обеспечивать дальнейшие перевозки, но и следить за тем, чтобы обман не повторился.
– Я не допущу этого, даже если мне самому придется перебирать хлопок.
– Что, между прочим, неплохое занятие для тебя, все лучше, чем болтаться без дел.
– Благодарю за доверие.
– А ты не хочешь спросить, почему я поручил это тебе, а не Коллину?
Рэнд не ответил, но лицо его изменилось при упоминании о младшем брате.
– Вижу, тебе интересно, – продолжил граф, усмехнувшись. – Ну и ну, просто удивительно, что твоя мать, эта ветреная французская штучка, ухитрилась произвести вас на свет до того, как отдала Богу душу.
Я так живо вижу ее, когда смотрю на вас.., особенно на тебя. И мне жаль, что ты наследник состояния. Конечно, Коллин – щеголь и повеса, но я доверил бы ему все до последнего фартинга. Он знает толк в деньгах. Дай ему пенни, и он за один день сделает из него фунт стерлингов.
– Путем какой-нибудь махинации.., – Ты не понял меня. Согласно общим правилам, ты наследуешь все, за исключением небольшой доли Коллина, И я должен быть уверен, что ты сможешь правильно распорядиться деньгами, иначе я употреблю все свое влияние, чтобы разделить наследство поровну. Хотя я предпочел бы совсем ничего не давать тебе. – Старому графу казалось, что Рэнду наплевать, удвоится ли состояние Беркли или будет развеяно в прах.
– Вы правы, сэр, я недостоин вашего доверия. Но я обещаю вам не сорить деньгами. И потом, мне кажется, еще рано говорить об этом. Ваше здоровье, как всегда…
– Мое здоровье подорвано, а ты своим недостойным поведением нисколько не способствуешь его улучшению.
Что ты за птица? – задумчиво продолжал он. – Что тебя волнует? Женщины? Азартные игры? Слава Богу, что не алкоголь.
– Благодаря "нежным" заботам отца я всегда избегал этого.
Умеренность Рэнда в этом отношении всем была хорошо известна. В детстве отец часто давал ему красное вино в качестве профилактики от болезней. Вскоре он попал в алкогольную зависимость, и если б не вмешательство бабушки, он бы окончательно спился.
– Я сделал все для тебя, мой мальчик, а ты так подводишь меня. Скажи, когда ты собираешься жениться? Когда я наконец увижу наследника?
– Наследника, – устало повторил Рэнд. – Полагаю тогда, когда встречу женщину, с которой решусь соединить свою жизнь.
– Боже милосердный, да вокруг сотни вполне достойных девушек! Ты вообще когда-нибудь смотрел на женщин серьезно?
– Не помню…
