Взяла билет на Финляндском вокзале, села в электричку, тронулась… Удивительная свобода! Куда она: за город? Или, может быть, в Африку, или вокруг света за два дня? Если бы отпрашивалась, договаривалась, готовилась заранее – не было бы этого чувства. А вдруг тренерам надоело одно и то же место, и они решили сменить обстановку? И она не увидит в «Лесном» знакомых ребят… Что делать? Тогда вернётся и позвонит на мобильный телефон Владимиру Викторовичу, номер-то помнит наизусть. А вдруг… Да слишком много этих вдругов, обо всём думать – никакой головы не хватит! Так ритмично стучат колёса: квикстеп или самба? Можно так и так. Форточка впереди открыта, тёплый ветер обдувает лицо. Вон коробейник в синей жилетке пошёл по вагону: куплю-ка мороженое в награду себе за смелость…
3
Дорогу в пансионат «Лесной» Ксения знала наизусть. Электричкой до станции Ушково, затем пятнадцать минут на автобусе и немного пешком, на выбор: по извилистой, «пьяной», как её называли, дороге или по тропе. Тропа – напрямик от остановки автобуса до ворот «Лесного» – была почти вдвое короче, но времени экономила немного. Папа говорил, что это из-за неровного рельефа: дорога проложена между холмами на одной высоте, а тропа всё время куда-то карабкается и падает. Ксения выбрала дорогу: по ней можно идти, ни на что не отвлекаясь, и мысленно быть уже там, в лагере. Расстегнуть молнию, снять ветровку, громко пропеть строку из песни – эхо повторит слова, унесёт за поворот. Впереди ещё три поворота, и у каждого новое эхо. Ветер, запах нагретой хвои… Сетчатые тени на дороге… Гул редких машин за спиной… Как будто ничего с ней и не происходило.
Она ступила на землю, где всё было родным: стриженые кусты шиповника у ворот, полосатая будка сторожа, вдали над ней зеленоватые окна единственного трёхэтажного здания – там наверху столовая… Заглядевшись по сторонам, налетела на Михаила Леонидовича, шеф-повара, с которым всегда дружила. Ксения подумала, что это хороший знак – первым встретить именно шефа, – и, не тратя время на приветствия, спросила:
– Наши здесь?
Михаил Леонидович, загорелый, худой и подвижный, прищурился, глядя снизу вверх:
– Здравствуй, для начала. Ваши – здесь, на том же месте. А я смотрю, ты теперь королева красоты!
– Не смешно, – сказала Ксения, порываясь уйти.
– А кто смеётся? Я смеюсь? Девушка, вы ещё сами не представляете, что из вас получилось. А пока – с меня порция. Идёт?
Он произнёс это так, что Ксения взаправду ощутила себя если не королевой красоты, то уж по крайней мере принцессой, законной наследницей лесного королевства. Она не удержалась и поцеловала Михаила в жёсткую, чуть колючую щёку, затем быстро отвернулась и пошла в корпус. А в груди трепетал холодок: какими-то получатся новые встречи? Ведь всё будет не так, как раньше, не так, не так…
Ксения потянула деревянную дверь, вошла в просторный, всегда темноватый после яркого солнца холл и сразу же увидела Анатолия из танцевальной студии. Он с грохотом засадил в лузу бильярдный шар, выпрямился и отсалютовал ей кием. Напарник Толи по игре, незнакомый темноволосый парень, замер у стола. Ксения приветственно махнула рукой и смутилась, на мгновение опустила взгляд. Не ждала от себя такой радости.
– Привет! ну ты, Ксюха, даёшь! – сказал Толя. – Меня догнала. Какие витамины ела?
– Под дождиком гуляла.
Она знала, как отвечать на самые разные шутки: на такую, например, что дождик был слегка радиоактивный. Но незнакомый парень промолчал – только улыбнулся, показав белые зубы.
– Ксения, наша главная звезда. Рома, будущий чемпион… как минимум, города, – представил их Толя.
– А ты с кем танцуешь? – спросила Ксения. Она помнила нескольких Толиных партнёрш, и каждая новая была лучше предыдущей.
– С Дашей Ворониной. Знакомы? С хвостом такая, красивая.
– Ой, конечно! Видела у Алины Александровны в школе. Неужели она так выросла?
– За два года – с нуля до «С» класса. Огромный талант. Правда, Ромка?
– Что? – спохватился Рома и забавно моргнул: обоими глазами, а затем, вдогонку, одним.
– Немедленно одень девушку, вот что, – приказал Толя.
– Да ну, это старый прикол…
Глаза привыкали к малому свету, и Ксения уже могла разглядеть, что Рома примерно её лет, чуть скуластый, с открытым, не без хитринки, взглядом, – симпатичный, даже очень… Но если встанет рядом, едва дотянется макушкой до подбородка.
Анатолий склонился над столом, примерился и так влупил по шару, что он перепрыгнул борт, гулко ударился о дощатый пол и покатился Ксении под ноги.
– Тьфу, отвлёк меня, понимаешь!
Она подняла тяжёлый, прохладный шар и замерла: какие у них правила? Вернуть на стол, или что упало, то пропало?
– Спасибо! – Рома подскочил к ней, подставил ладонь и, принимая трофей, коснулся пальцев Ксении. – Штраф! Бью с руки! – продолжал он, обегая стол.
Шар вернулся на пыльное сукно, Рома взял непомерно длинный для него жёлтый кий…
– Как ты держишь, – сказал Толя. – Сколько раз показывал. Кисть расслабь. Весь удар – от кисти.
– Я в угол хочу забить, – невпопад ответил Рома.
– Ксюху попроси, она тебе покажет и в угол, и в середину от двух бортов.
Рома вскинул на неё взгляд: глаза, похоже, карие, – и вновь так же моргнул: двумя и одним.
Ксения в самом деле хорошо играла: здесь, в «Лесном» научилась, никто из девочек рядом не стоял, и многие ребята. Но зачем расстраивать мальчишку? Да и майка на ней такая, что если наклониться – он будет глядеть не на стол и не на кий. И ещё, только заметила, двое каких-то парней сидят у дальней стены…
Она покачала головой:
– Не сейчас, хорошо? Я к девчонкам пойду, ужасно соскучилась. Так хочу всех увидеть! Ещё поговорим.
– Ловлю на слове! – сказал осмелевший Рома, ударил в угол и промазал.
Ксения пошла наверх, и странное томление в груди не стихало. На самом деле – всё иначе. Когда она, вот так запросто, болтала с Толей? Да они прежде едва здоровались. Ведь они давно знакомы: пришли в студию чуть ли не в один год. Толе уже лет тридцать, даже, наверное, больше. Занимался он, на Ксюшиной памяти, не часто – раза два в неделю, когда позволяла работа, какие-то ремонты, – но удивительным образом многое знал и умел. Подтянутый, широкоплечий, всегда выбритый, отутюженный и этим похожий на тренера, Владимира Викторовича, – он был приветлив с ней, а Ксения задирала нос, давая понять, что Толя ей безразличен. Никакого внимания ей, мелкой девчонке, он, конечно, не оказывал, но ведь надо же кому-то дать понять, что он тебе безразличен! Ей были безразличны его добродушие и простота в общении, так непохожие на напускную важность более молодых ребят. Он никогда не пытался выпендриться, показаться умней и красивей, чем на самом деле, и это было ей очень безразлично. Но безразличнее всего Ксении было то, что, глядя на Анатолия, слушая его, она решительно ни к чему не могла придраться.
