Я сунул ее в мешок. Всегда важно правильно начать, тогда попрет. И точно, в этой же комнате посчастливилось наткнуться на одну редкую книжонку, написанную каким-то там графом или герцогом. Я не сильно разбираюсь в этих пылесборниках в обложках, зато точно знаю, что за нее у любого скупщика получу не меньше семи авардов. Это дорогая штучка.
Наконец-то пребывание в старинном замке стало меня радовать. Куда бы ни ушел хозяин, он оставил довольно много ценного на поверхности. Еще по мелочи закатилось в камин или под диван. Но всё это было чистой ерундой. Мне требовались две книги. Не те графские писульки, а особые. По словам клиента, они должны быть толщиной в ладонь каждая, в обложке из человеческой кожи. Заказчик — он же одна из центральных фигур Донного Рынка — говорил, что это место никто не чистил вот уже лет десять. Далеко от города, хозяин, с позволения сказать, эксцентричный отшельник, охраны немного, но почему-то все, абсолютно все сторонятся этого места. К тому же поговаривали, что поблизости завелся какой-то опасный зверь. Не то волк, не то медведь. Люди стали пропадать, от них не оставалось даже тел и одежды, только кровавые следы находили. Подозреваю, что это местная байка, чтобы отвадить любопытных. Не замок, а девственный лес с непуганым зверьем. Сразу видно, что люди не привыкли прятать своё добро. Я обошел всего лишь один этаж, но не наткнулся ни на прислугу, ни на стражу, зато набил сумку за спиной до отказа. Нужно бы оставить место для тех книг, за которые я уже мысленно получил награду и даже прокутил ее в свое удовольствие.
После тщательно изученного третьего этажа я спустился по лестнице на второй. Шел осторожно, не издавая никаких звуков. Именно поэтому в моей сумке так много дополнительных мешочков — чтобы добыча не звякала в неподходящий момент. Меня по-прежнему радовала пустота дома. Складывалось странное ощущение, словно всё живое испарилось отсюда. Но не буду жаловаться: такой легкой работы мне еще не подкидывали. Найти бы проклятые книги, и можно еще разок все осмотреть.
На втором этаже не было комнат, глухая каменная кишка, даже без окон. И лишь в торце меня встретила дверь, всем своим внушительном видом бросающая вызов опыту взломщика. По ее периметру располагалось семь замков: два на верхней части, два на нижней и три на противоположной от петель стороне. Мои губы сами по себе расползлись в улыбке. Это как встретить прелестную женщину, которая однозначно не прочь провести вместе время, но хочет знать, на что ты ради этого способен. Я протянул руку и погладил дверь. Предварительные ласки, как кто-то бы назвал. Мне даже показалось, будто под ладонью чувствуется тепло. Отшлифованное дерево терлось о мою кожу. Каждая замочная скважина была уникальна, узкая, словно ее ключ толщиной с шило кожевенника, а внутри, если зрение не подводило, скрывался запирающий механизм, отличающийся от прочих. Семь неповторимых замков. Это я понимаю! У меня даже в груди зудело от нетерпения. Кончики пальцев покалывали в предвкушении тонкой работы. Едва ли за такой дверью скрывается кладовая или спальня. Нет, так господа запирают что-то невероятно ценное, хрупкое, что нельзя спрятать в другом месте, опасаясь хищения или пожара. Например, книги толщиной в ладонь в обложке из человеческой кожи. Почему бы нет?
Пришло время поработать отмычками самому, без механической руки. Это прекрасное ощущение, скажу я вам. Сравнимое разве что… нет, ни с чем. Я знавал одну мастерицу, вышивающую бисером полотна невероятной красоты. Когда ее игла нанизывала на себя крошечную стеклянную каплю идеальной круглой формы с миниатюрным отверстием, она чуть прикусывала кончик языка и смотрела так, словно силой взгляда собиралась удержать на месте скользкую бусинку. Она говорила, что ее успокаивает это занятие, хотя любого другого работа с мелочами может довести до нервного срыва. Подобные эмоции ощущал и я: спокойствие, умиротворение. Отмычки становились естественным продолжением моих рук. Я ощупывал скрывающийся от взгляда механизм, и мог представить его в таких подробностях, словно ясно видел. Мне было известно, к каким изменениям приводит каждое движение. Никаких случайностей, лишь аккуратность и расчет. Баланс, о котором канатоходец может лишь мечтать.
Первый замок издал удовлетворенный щелчок, и я перешел к следующему. При всей сосредоточенности на работе я не забывал слушать звуки вокруг. По-прежнему было так тихо, что до меня доносился треск огня факела, находящегося в другом конце коридора. Удивительно. Если бы у меня было что запирать за семью замками, я бы потрудился нанять толковую охрану для надежности. Впрочем, чего уж точно мне никогда не придется делать — это учить богатеев защищать своё добро.
Второй замок поддался быстро, с третьим пришлось повозиться. На четвертый ушло вдвое меньше времени, чем на первый. Я приступил к пятому, когда услышал какой-то шум. Он доносился снизу. Выругавшись под нос, я оставил незаконченную работу, и бегом добрался до лестницы. Присел и осторожно выглянул между гипсовыми балясинами. Отсюда был виден главный вход и часть холла, потолком которого служил купол под основанием третьего этажа. Входная дверь была нараспашку, вырванные петли обвисли. Разгоняя темноту светом керосиновых ламп, в дом вошло человек десять. Они были одеты кто во что горазд: сюртуки, плащи, кепки, береты и даже шляпы-котелки, а значит, к составу Двора Венаторов отношения не имели. У всех в руках пистолеты с пузатыми барабанами и длинными стволами. Мужской атрибут нового времени. У некоторых в руках были ножи. Судя по их рожам, у меня существенно прибавится хлопот. Из оружия при мне только наваха[2], и хоть стерва жадная до крови, у меня не было никакого желания кормить ее нынче ночью.
Пока я размышлял над тем, как стоит поступить, в дверь вошел одиннадцатый человек. Он был примерно моего роста, то есть среднего, хотя для своей профессии я слишком высок. На нем светло-серое пальто, шляпа с достаточно широкими полями, чтобы защитить лицо от снега. За его спиной висела винтовка, в двух руках по внушительному пистолету. Мне даже стало несколько дурно. Не велика ли армия для одного маленького вора? Зря я накликал беду, все потешался, что замок без охраны.
— Разделимся, — сказал одиннадцатый, чьего лица я не видел из-за шляпы. — Вы трое — осмотрите первый этаж. Клайв и Джек, возьмите на себя двор и черный ход. Салли, выбери двоих и проверь лестницу. Остальные за мной. Выродок где-то здесь.
Он расстегнул пальто, чтобы не сковывало движений, и тогда стал виден висящий на груди полукруг из чистого серебра. Перевернутая вниз рогами луна была отличительным знаком одного типа людей, которых мы, представители не самых популярных профессий, ненавидели больше, чем законников императрицы. Ловцы. Эти отчаянные парни (хоть женщин в их ремесле не так уж мало) занимались тем, что выискивали преступников за вознаграждение. Их одинаково не любили как потенциальные жертвы, так и сыщики, у которых те отнимали хлеб. Если слуги Двора Венаторов рыщут по следу и ловят негодяев за жалованье, а в лучшем случае — за премию в конце года, то эти сорвиголовы действуют напролом и всегда получают награду, о которой никакой законник не мечтает. Конечно, риски в такой ситуации тоже неравны. Мало кто захочет связываться с егерями, предпочитая отсидеть за свои делишки, чем получить пулю в затылок или петлю на шею. Сопротивляются лишь те, у кого грехи посолиднее. А вот прирезать ловца — дело благородное. Похвальное, я бы сказал. И пусть сыщики для виду берутся расследовать такие преступления, они едва ли особо усердствуют. Зато стоит ловцу хоть раз оступиться, полезть в пьяную драку или пристрелить не того, как шкуру с него спустят еще до прихода адвоката. И поминай как звали.
