Когда Марселино подошёл к нему, человек сказал:
— Добро пожаловать, Марселино Хлеб-и-Вино!
Мальчик удивился, что даже в такой дали его кто-то, оказывается, знает по имени, и спросил в свою очередь:
— А ты кто такой?
— Я тот, кто должен проводить тебя на небеса, куда ты и направляешься сейчас. Дай мне руку, пойдём.
И Марселино пошёл себе дальше, держа юношу за руку, как раньше ходил, бывало, с братом Бим-Бомом по разным тропинкам. Наконец он не выдержал и спросил:
— А маму я скоро увижу? Но юноша только ответил:
— Нам предстоит ещё долгий-долгий путь.
Мальчик очень внимательно смотрел на своего нового спутника, и тот почему-то совсем не казался ему чужим, и даже нравился как если бы они были знакомы давным-давно. Но вокруг Марселино тоже смотрел, и всё ему было интересно.
— Что это за река?
— Река жизни, малыш, текущая к Господу. Мальчик немного помолчал, а потом, снова всматриваясь в юношу, задал такой вопрос:
— Послушай, а вдруг ты мой Ангел-хранитель?
Не останавливаясь, юноша ответил:
— Ты говоришь, Марселино.
— А почему ты мне позволял столько шалить?
Ангел улыбнулся на ходу и сказал:
— А я и не должен был тебе ничего запрещать, только стараться, чтоб ты слышал меня и знал, как поступать правильно…
Марселино надолго задумался и наконец спросил:
— А теперь ты не пойдёшь всем рассказывать, что и когда я плохого делал?..
Тут Ангел в первый раз усмехнулся и объяснил:
— Господь и так всё знает, Марселино, ещё до того, как что-то случается, и когда оно уже случилось, тоже. Он так любит людей, что от Его любви никуда не скрыться.
Вот с этих-то слов они и перешли на историю о помидорах.
А дело было так: брат Кашка долго смотрел в огороде на ряды помидорных кустиков, на которых висели ещё зеленые плоды, и сокрушался:
— Господи, ну когда же они наконец-то созреют?!
— А зачем тебе надо, чтоб они созрели? — спросил Марселино.
— Собрать можно будет.
— А потом?
— Салат сделаем.
— А это скоро?
— Ну вот, как покраснеют…
На том и закончился разговор; но вышло так, что в тот же день Марселино нашёл в теплице баночку красной краски. Не задумавшись ни на минутку, он осторожно, тайком от монахов разбавил краску водой и принялся один за другим красить помидоры.
Это был тот самый незабываемый день, когда пришёл Мануэль.
Был конец весны, и дерево брата Негодного, всё в густой листве, казалось ещё больше. Почти все монахи разошлись кто куда; в монастыре оставались только брат Негодный в своей келье, брат Хиль в саду да брат Кашка на кухне.
Как всегда, Марселино направился к любимому дереву и осторожно вскарабкался на него. Наконец он уселся лицом к Мануэлевой дороге и задумался о своём почти невидимом друге.
— Мануэль, — тихонько позвал он.
Вдруг вдали показался кто-то маленький, и Марселино сперва подумал, что это, должно быть, собака. Но когда тот, кто подходил всё ближе, швырнул в дерево камнем (и не попал), Марселино закричал:
— Мануэль!
Он быстро слез с дерева и побежал навстречу.
Уже почти добежав, он вдруг остановился и дальше шёл медленно. Мануэль стоял на дороге и спокойно смотрел на него. Марселино пошёл еще медленнее, пока наконец поравнялся с ним, и тогда сказал, как будто между прочим:
— Ты на солнце смотрел когда-нибудь?
— Да, вроде того.
— Надо через тёмное стекло смотреть, — объяснил Марселино.
— Как это — тёмное стекло?
— А вот так. Подожди меня тут, сам увидишь.
Марселино бросился бежать, затем покопался в камнях у стены и вернулся, держа в руках осколок бутылки почти чёрного цвета.
— Вот теперь смотри, — сказал он. Мануэль посмотрел через стекло, а потом дал посмотреть и самому Марселино.
— Так получается, что оно разноцветное, — удивился Мануэль.
Потом им надоело смотреть сквозь стекло, Марселино сунул его в карман и стал просто смотреть на Мануэля.
— Как ты сюда попал? — спросил он наконец.
— Сбежал, — ответил Мануэль, равнодушно пожимая плечами, как если бы каждый день откуда-нибудь сбегал. И добавил, оглядываясь вокруг:
— Я в этом монастыре уже был однажды.
— Он мой, — гордо заявил Марселино.
— Скажешь тоже! — не поверил Мануэль. Марселино понял, что лучше сменить тему, и спросил:
— Ты пришёл потому что ко мне хотел?
— Нет, — соврал Мануэль. — Послушай, а деньги у тебя есть?
— Нет и не было никогда, — ответил Марселино.
— А у меня зато есть, смотри, — похвастался Мануэль, доставая из кармана монетки. — Это мне крёстная дала. У тебя крёстная есть?
— Нет, — отозвался Марселино, — дашь мне посмотреть?
Он протянул ладошку, и Мануэль высыпал на неё свои монетки.
Мальчик молча внимательно рассмотрел их одну за другой.
— А тут много? — спросил он наконец.
— Шесть реалов[7], не меньше, — ответил Мануэль.
Марселино вернул монетки хозяину и предложил:
— Хочешь, покажу, что у меня есть?
— Давай, — согласился Мануэль.
— Пойдём. Братьев почти никого нет дома. Он повёл его вдоль стены, туда, где её густо заплёл виноград, поднял там пару камней — и достал свои «сокровища»: куриную лапку, горстку пустых гильз от старых патронов, игральную карту (тройку пик) и несколько ловушек.
Мануэль презрительно посматривал на всё это, хотя одна вещица, новенькая жестяная коробочка, явно ему понравилась. Потом он сунул руку в карман и сказал:
— А у меня ещё вот что есть!
— А зачем такая штука? — восхищённо спросил Марселино.
— Чтоб камни далеко летели. Смотри, — показал Мануэль.
Он нагнулся и поднял с земли камушек, зарядил им рогатку и натянул резинку, целясь в высунувшегося откуда-то кота.
— Эй, его не тронь! — закричал Марселино, рукой отводя рогатку. — Это же мой!
— Ну и урод, — глядя на Мура, сказал Мануэль.
Марселино поднял уже руку, чтобы ударить его, хотя Мануэль был выше ростом и, кажется, старше, но тут же передумал, вспомнив, как сильно его любит. Мануэль не шевельнулся, прицелился теперь в дерево — и попал.
