Так что ничего удивительного, что, когда неделю спустя мне позвонили из модельной школы Тами Скотт и спросили, не хочу ли я у них поучиться, я закричала: «Да! Хочу!». Я записала все, что нужно, дала отбой и сразу перезвонила Кристине, своей лучшей подружке с третьего класса, которая всегда и во всем права. Кристина сказала: дерзай.
Оставалось лишь одно препятствие.
— Куда-куда ты собралась? — переспросила мать. Она как раз проверяла, пропекся ли хлеб, и на меня пахнуло жаром из духовки.
— В модельную школу, — повторила я и подошла к холодильнику за кувшином с холодным чаем. Я достала кувшин, взяла стакан, положила льда, налила чая и поставила кувшин обратно. Все это время мама молчала. — А что? — спросила я.
Я прекрасно знала, «что». Хватит одного взгляда на мамины конопляные штаны на веревочке, вязаный топик, бусы из природных материалов, тяжелые ботинки, волосы до пояса и лицо без грамма косметики, чтобы любому стало понятно: моя мама — хиппи. Папа, кстати, тоже. Как мои родители дошли до такой жизни, я расскажу, но позже. А пока достаточно заметить, что следующая мамина фраза не поразила меня своей неожиданностью.
— Через мой труп.
— Спасибо за поддержку! — отозвалась я. — Нет, правда!
Мать как будто обиделась — но не на эти слова.
— Когда я запрещала тебе играть с Барби, я и не думала, что ты сама захочешь стать куклой! — бросила она.
Я выразительно закатила глаза.
— Мам, да ладно! Все знают, что Барби не настоящие. А модели — настоящие.
— Я видела только ненастоящих! — отрезала она.
Мать принялась соскребать с доски тесто. Длинные тонкие стружки падали на пол.
Я замолчала. Интересно, когда это моя мать видела хоть одну модель? Ко мне в комнату она не заходила, а в журналах для домохозяек типа «Матушка Джонс» или «Мс» вряд ли найдешь снимки «оголенных красоток». Уточнять я не стала, и правильно: она еще не договорила.
— А как же твоя учеба?
— Занятия по субботам. Всего два часа в неделю.
— И уж, конечно, не бесплатно.
— Тысяча долларов.
— Что-о?!
— Ма, я верну тебе с первой зарплаты.
— Какой еще зарплаты?!
Так прошло несколько раундов. За это время мы посидели у ткацкого станка в столовой, вышли на веранду, где мать полила многочисленные (довольно чахлые) цветы в кашпо из макраме и позвенела висячими колокольчиками, и вернулись на кухню. Мать слила воду из лейки в раковину (горчичного цвета) и проверила хлеб (ячменно-полбяной). Когда корка окончательно побурела и затвердела, мама смягчилась.
— Ладно, — сказала она, надевая рукавицы-ухватки (нормального вида — мой подарок). — Если ты действительно этого хочешь, делай, но делай, как следует.
Йес-с! Я торжествующе ткнула в воздух кулаком, а потом обняла ее.
В этот миг я была счастлива: победа! Правда, счастье оказалось недолгим. Помните, как в той рекламе: «Быть моделью — или быть похожей на модель?» Утром в первый день занятий я подумала: а стоит ли узнавать, к какой я отношусь категории? Может, лучше всю жизнь думать, что я могла бы стать моделью, чем прямо сейчас убедиться в обратном?
Может, и лучше. Но я все равно пошла. И поняла, что зря так волновалась. В модельной школе Тами Скотт не было лишь одного: слова «нет». Выяснилось, что это самая безотказная и вежливая школа в мире. Женщины, сильно нуждающиеся в услугах стоматолога, женщины не просто пухленькие, а жирные, женщины за сорок, женщины ниже пяти футов двух дюймов[7], женщины, не дотягивающие до десятого размера[8] даже с двумя соседками по бокам — все были приняты «на ура». И услышали, что десятинедельный курс стоимостью в тысячу долларов — их билет в жизнь под объективами фотографов.
Короче, модельная школа Тами Скотт оказалась шарлатанством чистой воды.
Как только я пришла к этому выводу, преподавательница хлопнула в ладоши. Как мы вскоре узнали, это была экс-мисс Висконсин, сама Тами Скотт, точнее, «ТАМИ!», потому что она не говорила, а истерически взвизгивала, как человек, который не раз выпрыгивал из тортов. Для начала ТАМИ! похвасталась своим самым престижным заказом: рекламным плакатом для магазинного кафетерия, где она соблазнительно подносит к объективу греческий бутерброд. Потом нам включили видеокурс: «Продвинутая техника макияжа-5: слово теням (для век)». И, наконец, мы встали в круг и по очереди признались, почему мы сюда пришли.
— Мой бой-френд говорит, я вылитая Шерил Тигс[9], — начала Уинни, тридцатилетняя медсестра.
За ней вступила Рокси:
— Мой муж хочет быть женат на модели.
— Мой тоже! — обрадовалась Марла. Пожав руку Рокси, она достала расческу и распушила свою шевелюру. — И еще он говорит, что я похожа на Стефани Пауэрс[10].
Вы удивитесь, но эти трое были не одиноки. Кристи Бринкли[11], Келли Ле Брок[12], Жаклин Смит[13] — и как это столько красавиц ухитрилось собраться в одном месте? Да еще и в Милуоки.
И вот все смотрят на меня, включая ТАМИ! которая улыбается так широко, что блестят даже коренные.
— А ты, Эмили? Зачем ты сюда пришла?
Хороший вопрос… Я окинула взглядом круг. Ни одна из женщин даже отдаленно не походила на своего предполагаемого двойника. Уинни — китаянка, Рокси весит добрых сто восемьдесят фунтов[14]. Кого они хотят обмануть?
Или это я себя обманываю…
— Да ты вылитая Брук Шилдс! — воскликнула Рокси.
— Точно, точно! — запищала Уинни.
Марла хлопнула своей ладонью о мою. Я отбросила волосы назад и широко улыбнулась. Вот именно!
В модельной школе нас учили макияжу, прическам и дефиле. Учили неправильно, хотя выяснила я это гораздо позже. Я ожидала совсем другого. Где же гламур, ТАМИ!? Где дизайнерские шмотки? Где шикарный фон для съемок? Только не надо мне про город Кеноша, штат Висконсин.
