Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
– Пожалуй, – сухо согласился Маркхэм, нахлобучивая шляпу. – Спасибо, что напомнили. Только я уже позвонил сержанту. Он направляется на место преступления.
Вэнс вскинул брови в притворном удивлении:
– Вот как!.. Что ж, вперед!
Мы уселись в машину Маркхэма, которая ждала у дверей, и на приличной скорости покатили по Мэдисон-авеню. Через Центральный парк мы выскочили в Уэст-Сайд, оказались у въезда на Семьдесят вторую улицу и против движения понеслись к авеню Сентрал-парк-уэст. Свернув на Семьдесят первую улицу, мы приблизились наконец к дому номер девяносто восемь.
Арчер Коу жил в старинном особняке из бурого песчаника, занимавшем сразу два участка. Строили его в те времена, когда идеалами нью-йоркских архитекторов являлись, среди прочего, благородство форм и комфорт. Дом отлично гармонировал с остальными зданиями на улице, которые, впрочем, были одиночными постройками. К каждому прилагалась лужайка футов в двадцать.
Едва мы ступили на лестницу, ведущую к парадной двери дома Коу, как эта дверь распахнулась. Старик Гэмбл, пунцовый от конфуза, не дождался, пока мы нажмем на медную кнопку старинного дверного звонка. Даже стоя несколькими ступенями выше нас, он умудрялся глядеть подобострастно.
– Ох, мистер Маркхэм, как хорошо, что вы пришли! – Свой скрипучий голос Гэмбл щедро сдабривал елеем угодливости. – Ужас-то, ужас! Ох, сэр, до чего ж я напугался! В голове у меня этак помутилось, стою и не соображу никак, что теперь делать-то…
Маркхэм без церемоний отодвинул Гэмбла, и мы вступили в тускло освещенный холл. На полу лежал длинноворсовый ковер, тяжеловесные холсты создавали эффект ниш в стенах, оклеенных штофными обоями. Лестничный пролет приглашал проследовать по ковру далее и выше, но лестничная площадка тонула во мраке. С правой стороны темнели занавеси цвета бордо, за которыми явно скрывалась дверь-купе. Точно такие же занавеси слева были раздвинуты, и сквозь распахнутую дверь виднелась гостиная, перегруженная разнообразными предметами антикварной мебели.
Из гостиной навстречу нам вышли двое джентльменов. В одном я сразу узнал Рэймонда Рида. Его я неоднократно встречал в доме Коу, когда Вэнс, приглашенный оценить очередное фарфоровое или бронзовое приобретение Арчера, брал меня с собой за компанию. Мне было известно, что Рэймонд Рид близок семье Коу, особенно – Хильде Лейк, племяннице Арчера. Риду было далеко за тридцать, он уже начал седеть. Его несколько лошадиное лицо носило отпечаток аскетизма и спокойствия. Досуг он посвящал серьезным, обстоятельным книгам. Интерес к китайскому фарфору являлся, вероятно, результатом давнего общения с Коу, истинной же страстью Рида были старинные масляные лампы. По слухам, за его коллекцию Метрополитен-музей предлагал целое состояние.
Во время обмена приветствиями в серых, широко расставленных глазах Рида мелькнуло замешательство.
Маркхэму, которого он едва знал, Рид поклонился весьма церемонно; мне кивнул с небрежностью; Вэнсу протянул руку. Затем, как бы внезапно что-то вспомнив, повернулся к другому джентльмену, что следом за ним вышел из гостиной, и представил его. Точнее, дал о нем справку.
– Синьор Грасси[2] уже несколько дней гостит в доме Коу. Мистер Грасси – официальный представитель Миланского музея искусства Востока.
Грасси поклонился очень низко, однако не проронил ни слова. Ростом пониже Рида, он был строен и гибок. Безукоризненный костюм, блестящие черные волосы зачесаны со лба назад, в смуглом лице ни кровинки, а большие лучистые глаза только подчеркивают благородную бледность. Черты лица правильные, губы полные и красиво очерченные, жесты ухоженных рук по-кошачьи мягки. В первый момент я подумал, что Грасси подозрительно женоподобен; события последующих дней полностью развеяли это впечатление.
Маркхэм не стал разводить церемоний.
– Так что здесь случилось? – приступил он к Гэмблу. – Сержант и патологоанатом прибудут с минуты на минуту.
– Я ж по телефону все рассказал вам, сэр! – За подобострастием дворецкого явно угадывался страх. – Я как увидел хозяина в замочную скважину, так мигом понял – мертвый он. Ох, как же я испугался! Хотел сразу дверь взломать. А потом и думаю: нет, дело нешуточное, тут совет нужен. Мистер Брисбен Коу – в Чикаго, потому я позвонил мистеру Риду и упросил его прийти. Мистер Рид тотчас явился, тоже поглядел в скважину и говорит: Гэмбл, звоните мистеру Маркхэму, он разберется, а наше дело – ничего не трогать…
– Было ясно, – подхватил Рид, – что бедняга Коу мертв, и я подумал: нужно все оставить как есть до прибытия официальных лиц. Поэтому мы и не взломали дверь.
Вэнс посмотрел на Рида с настораживающей пристальностью.
– Какой мог быть в этом вред? – вкрадчиво поинтересовался он. – Раз дверь заперта изнутри, значит, Арчер Коу покончил жизнь самоубийством, не так ли?
– Может, вы и правы, мистер Вэнс, – смутился Рид, – однако некий инстинкт – если хотите, шестое чувство – нашептывал мне, что лучше все-таки…
– Да, пожалуй. – Вэнс достал портсигар. – Вы тоже не верите в эту версию – несмотря на декорации.
Рид вздрогнул и вперил взгляд в Вэнса.
– Арчер Коу, – раздумчиво продолжал Вэнс, – не имел суицидальных наклонностей, верно?
– Вроде нет. В смысле, да. То есть не имел. – Рид по-прежнему не мигая смотрел на Вэнса.
Вэнс прикурил сигарету.
– Ваши действия, мистер Рид, представляются мне весьма продуманными.
– Довольно слов! – воскликнул Маркхэм и первым шагнул на лестницу, повелительно махнув Гэмблу. – Где мертвец?
Дворецкий поплелся вверх по ступеням. Маркхэм, Вэнс и я последовали за ним, а Рид и Грасси остались в холле. Оказавшись на лестничной площадке, Гэмбл пошарил по стене, щелкнул выключателем. Зажегся свет. Прямо перед нами обозначилась широкая дверь, инкрустированная слоновой костью. На нее-то, не сойдя с места и не произнеся ни слова, указал Гэмбл.
Маркхэм приблизился к двери, подергал ручку. Затем стал на колени и заглянул в замочную скважину. Когда он поднялся, лицо его было мрачно.
– Кажется, наши подозрения безосновательны, – вполголоса произнес он. – Коу сидит в кресле, в правом виске у него дырка, правая рука стискивает револьвер. Горит электрический свет… Взгляните сами, Вэнс.
Вэнс в это время рассматривал царапину на обоях.
– Покамест мне достаточно вашего описания, Маркхэм, – заговорил он, растягивая слова. – Из коего я могу сделать вывод, что зрелище не отличается приятностью. Вдобавок я все разгляжу гораздо лучше, когда мы взломаем дверь… А вот обратите-ка внимание на эту вещицу. Ранний Марин[3]. Весьма впечатляет. Заметьте: уже в тот период его произведения отличало безошибочное чутье на композиционный строй, какое мы наблюдаем в более поздних акварелях…
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 59
