Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
– Мы собирались перекусить где-нибудь в городе, если хочешь, можешь присоединиться, – предлагает он.
Я отрицательно качаю головой:
– Эмма еще спит. – Я бросаю взгляд на дом, где на раскладном диване, который мы делим на двоих после переезда к маме, спит Эмма.
Да, мама не единственная, кто потерял любовь всей ее жизни.
Надеюсь, я не стану такой же, как она.
Надеюсь, я просто застряла в плохом периоде.
С тех пор как Стива нет, прошел год, и мне все еще трудно дышать полной грудью. Наш с Эммой настоящий дом находится в Мидоус-Крик, Висконсин. Это недорогое место, где Стивен, Эмма и я построили дом. Мы окунались в любовь и самозабвенно ругались, но возвращались к любви снова и снова.
Это место стало сосредоточием тепла, пока мы жили там вместе, а когда Стив умер, стены дома наполнились холодом.
Когда мы в последний раз были вместе, его рука обхватывала мою талию, и как легко было думать, что это продлится вечно.
Вечность оказалась куда короче, чем мы могли себе представить.
Долгое время жизнь проходила привычным образом, но в один день все внезапно оборвалось.
Я чувствовала, что начинаю задыхаться в печали от воспоминаний о нем, поэтому ушла к маме.
Вернуться в этот дом означает признать, что его действительно больше нет. Больше года я жила, делая вид, что все в порядке, представляя, что он просто вышел купить молока и вот-вот войдет в дверь. Каждый вечер, ложась спать, я поворачивалась на левый бок, представляя, как он обнимает меня.
Теперь Эмме необходимо что-то большее. Нечто кроме раздвижного дивана, незнакомых мужчин и сплетен соседей, которые не должны достигать ушей пятилетней девочки. Она слишком сильно нуждается во мне, а я словно иду во тьме, и я явно не та мать, которой она заслуживает, так что, может быть, воспоминание о нашем доме помогут мне собрать себя по частям.
Я возвращаюсь в дом и с нежностью смотрю на своего спящего ангела. Ее грудь поднимается и опускается, спокойно и умиротворенно. Она похожа на меня – ямочками на щеках и светлыми волосами. У нас с ней тихий смех, набирающий силу лишь в компании людей, которых мы любим. Она словно улыбается правым уголком рта и кривит левый – те же движения повторяют мои губы.
Но есть одно большое различие.
У Эммы его голубые глаза.
И теперь я лежу рядом с ней, целуя кончик ее носа, протягиваю руку и достаю из-под дивана жестяную коробку в форме сердца. Читаю еще одно любовное письмо. Одно из тех, которые я уже читала, но они все равно разрывают мне душу.
Иногда я представляю, будто эти письма от Стива.
Я всегда плакала совсем немного.
Глава 2
Элизабет
– Мы что, возвращаемся домой? – спрашивает сонная Эмма, когда солнце проникает через окно комнаты, проливая свет на ее милое личико. Я поднимаю ее и усаживаю на ближайший стул рядом с Боббой – ее плюшевым медведем и самым близким другом. Бобба не просто плюшевый, он – мумифицированный медведь. Видите ли, моя маленькая девочка немного странная, и после того, как она увидела фильм «Отель “Трансильвания”», в котором полно зомби, вампиров и мумий, она решила, что, если ты страшный и немного странный – это идеально.
– Да, мы возвращаемся домой, – устало улыбаюсь я ей – целую ночь пришлось собирать вещи.
Эмма сонно улыбается в ответ, точь-в-точь как ее отец, и говорит Боббе, что мы действительно едем домой.
Дом.
Это слово обжигает где-то в самой глубине сердца, но я продолжаю улыбаться. Я научилась всегда улыбаться рядом с Эммой, потому что, когда у меня неважное настроение, она тут же начинает грустить. Хотя в таких случаях она и дарила мне отменные поцелуи по-эскимосски, я все же чувствовала ответственность за нее.
– Мы должны вернуться вовремя, чтобы успеть посмотреть фейерверк на крыше. Помнишь, как мы забирались туда, чтобы смотреть фейерверк с папой? Помнишь, малышка? – спрашиваю я.
Она жмурится, будто отправляясь на поиски воспоминаний глубоко в свое сознание. Если бы наши умы были архивными картотеками и мы могли запросто получить любимые воспоминания всякий раз, когда бы нам не захотелось!
– Не помню, – вздыхает она, обнимая Боббу.
Это разбивает мне сердце.
Я продолжаю улыбаться.
– Ну, тогда как насчет заскочить по пути в магазин и купить «Bomb-Pops»,[1] чтобы объедаться им на крыше?
– И «Cheeto Puffs»[2] для Боббы!
– Конечно!
Она улыбается и радостно пищит. В этот момент я улыбаюсь искренне.
Я люблю ее больше, чем она может себе представить. Если бы не она, я бы утонула в собственном горе. Эмма спасла меня.
Мама никогда не возвращается вовремя со своих вечерних свиданий с очередным Казановой, так что я не прощаюсь с ней. Когда мы переехали в первый же вечер, она не вернулась домой и я звонила ей целую ночь, беспокоясь, где она, но, появившись, мама раскричалась, заявляя, что она уже вполне взрослая женщина, чтобы самой решать, когда приходить.
Поэтому сейчас я просто оставляю ей записку.
Мы едем домой. Любим тебя. Скоро увидимся.
Э. и Э.Несколько часов мы едем на моей старенькой машине, слушая треки из «Холодного сердца» по кругу бесконечно, и я начинаю рассматривать вариант сбривания своих ресниц бритвой одну за одной. Эмма слышала каждую песню миллион раз и переделала слова в каждой строчке на свои собственные. Честно говоря, ее версия нравится мне даже больше.
Когда она уснула, «Холодное сердце» уснуло вместе с ней, оставив меня в блаженной тишине.
Рука тянется в сторону пассажирского сиденья, ладонью вверх, ожидая касания другой руки, чтобы наши пальцы сомкнулись, но ничего не чувствует.
Я все делаю правильно, говорю я себе снова и снова. Я молодец.
Однажды все будет хорошо.
Однажды у меня получится.
Мы спускаемся на шоссе I-64, и у меня все внутри напрягается. Я хотела бы поехать другой дорогой, чтобы добраться до Мидоус-Крик, но это единственный путь. Он был забит машинами из-за праздника, но новый ровный асфальт, некогда разбитый, давал возможность ехать легко.
Слезы наполняют глаза, когда я вспоминаю, как просматривала новости в тот день.
Авария на шоссе I-64!
Хаос!
Ознакомительная версия. Доступно 14 страниц из 68
