Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
– Я? – Янка задумалась.
– Я бы не захотел, – решительно сказал шкаф. – Чтобы кто-то мне говорил: эй, ты зачем в меня грязные носки положил? Почему у тебя футболки в кучу?
– Да, действительно, – согласилась Янка, – и не спрячешь ничего.
– Ну, не то, чтобы…, – начал шкаф, но остановился.
– Что ты там проскрипел? – заинтересовался сервант.
– Не то, чтобы не спрячешь, – продолжил шкаф после паузы. – Во мне прежний хозяин сто рублей спрятал. Так до сих пор и лежат. Забыл он про них. Слышь, висючка! Гаси свет, как грозилась. Хозяева в театр ушли. Спать будем.
* * *
Постепенно Янка привыкла к мебельной жизни. Сначала они много болтали, в отсутствие хозяев, конечно, и Янка наслушалась историй вроде: «А вот, помню, десять лет назад, они носовые платки не в тот ящик положили, вот умора, ха-ха-ха!» Постепенно говорить они стали меньше. А хозяева появляться чаще. Где-то через месяц Янка поняла, что это не хозяева часто к ней подходят причесаться. Это она, ну, вроде бы дремлет, пока их нет. Подошли – она проснулась. Ушли – она заснула. Потому и кажется, что они всё время возле неё.
Или даже не заснула.
Одеревенела.
«Ну и что, – медленно подумала Янка. Начала думать утром, закончила вечером. – Так даже хорошо. В школу не надо. Волноваться не о чем. Стоишь себе и отражаешь, когда к тебе подойдут. А не подойдут – не отражаешь».
Разбудил её жук-древоточец. В начале весны Янка почувствовала лёгкую щекотку в правом нижнем внешнем углу. Не обратила внимания, занятая отражением облаков: она повернула левую створку так, чтобы видеть окно. Через день щекотка усилилась. А через неделю вся её правая стенка страшно чесалась.
– Да что же это такое? – спросила Янка саму себя. – Ауууооо! – она зевнула, потянулась, то есть скрипнула петлями, и поглядела по сторонам.
Та же комната. А в окно через открытую форточку пахло весной.
– Ай!
Янка попробовала почесаться, но чего никак не может сделать мебель, так это почесаться.
– Ай! Эй, шкаф! Шкаф!
– Чего тебе?
Шкаф тоже зевнул, приоткрыв дверцы так, что мелькнули висящие на средней дверце галстуки.
– У меня чешется.
– А? Что у тебя?
– Чешется. Справа. Правая стенка.
– Чешется? Хм. Окно, прикрой на минутку форточку.
Форточка закрылась.
– А теперь давайте все прислушаемся.
В наступившей тишине Янка услышала тихое то ли похрустывание, то ли постукивание.
– Что это? – шёпотом спросила она.
– Это, зеркальная ты наша, жук-древоточец. Зимой он спал, весной проснулся. Ты особо не переживай, он не первый год в тебе живёт. Чесаться постепенно перестанет, в труху тебя не сжуёт. Это тебе не термиты какие-нибудь, вот они нашего брата за месяц изнутри выгрызть могут.
«Термиты, – подумала Янка, – древоточцы. Вот и все мои заботы. Вся жизнь – чесотка в боку. То есть в стенке. Ой-ой. Что-то я совсем одеревенела. Нет-нет, мне внутри меня жуков не надо! И, подождите, как это весна? Я же сюда в начале зимы попала…»
Янка окончательно проснулась.
– Граждане деревяшки! – сказала она вслух. – Посоветуйте неопытному трюмо, а как бы мне обратно в человека превратиться?
В ответ раздалось постукивание дверей и ящиков – мебель смеялась.
– Ну, точно тумбочка, – отскрипев пружинами, сказала кровать. – На что тебе такая суета? Вот у нас жизнь. Стоим себе… И стоим! И хватит болтать, спать пора. Окно, задёрни шторы, будь любезно.
Но поспать им на этот раз не пришлось. В комнату вошли хозяева.
* * *
– Ну-ка подержи, – мужчина протянул женщине конец ленты рулетки. – Вот сюда, – он отошёл к стене, – как раз влезет.
Лента взвизгнула, сматываясь обратно в рулетку.
– А здесь мы поставим прикроватные тумбочки, помнишь, такие симпатичные?
Женщина показала, куда они собираются поставить тумбочки.
– Точно, дорогая!
Мужчина поцеловал женщину в щёку.
– Пойдём на кухню, снимем мерку для кухонного гарнитура. Я предлагаю, со столешницами под камень.
– Конечно, дорогой.
– Чтоб я в сундук превратился! Чтоб меня на дрова порубили! Чтобы во мне тараканы поселились, – запричитал шкаф, когда хозяева вышли. – Они же мебель менять собрались!
– И, похоже, во всей квартире. – Сервант нервно заколотил ящиками.
– А мебель менять, это плохо? – осторожно поинтересовалась Янка.
– Плохо? – шкаф даже подпрыгнул. – Это катастрофа! Повезёт, если нас продадут по дешёвке. Или отдадут молодожёнам. Или отвезут на дачу. Но мы уже не новые, совсем не новые. – Кровать возмущённо скрипнула. – Что ты скрипишь, до пола продавленная? Старые мы, да, старые! И нас могут просто выбросить! Порубить на дрова!
– Ну что ты заладил: дрова, дрова, где ты видел эти дрова? – истерично прозвенела пружинами кровать.
– Мне рассказывали! Дрова – это то, во что превращается мебель после окончания срока эксплуатации.
– Так вам и надо! – Лампа под потолком извивалась на шнуре так, что сверху сыпалась извёстка. – Давно пора хозяевам избавиться от старья.
– Что ты радуешься, висючка тусклая? Мебель поменяют, купят новую люстру, к новой мебели. Ты забыла, что тебя саму к нам в комплект купили? – шкаф возмущённо тряс внутри себя плечиками. – А до тебя была голая лампочка в патроне. Тоже умничать любила. Её сразу в мусорное ведро – и до свидания!
– Собрание, собрание! – услышали они через приоткрытую дверь.
– Собрание! – закричал шкаф и со страшным скрипом начал переступать ножками в сторону двери.
– Вы что, ходить умеете?
Если бы Янка могла, она бы села от удивления.
– Конечно, умеем, – натужно прохрипел шкаф, царапая ножками паркет.
– А что же вы раньше не ходили?
– А нам зачем?
Шкаф задел угол кровати, та обиженно брякнула пружинами.
«С ума сойти. Мойдодыр какой-то, – подумала Янка, пытаясь приподнять одну ножку».
И ей это удалось.
Шкаф прошёл в дверь боком, царапая косяки. Янка, в два раза уже его, умудрилась ничего не задеть. Только зеркала при ходьбе раскачивались, и она боялась, что разобьются.
– А я! А я! – причитала кровать. Её когда-то вносили в спальню боком, сама на бок она перевернуться не могла, и теперь с треском билась о дверной проём.
– Тихо ты, – тяжело дыша, остановил её шкаф, – сломаешься ещё. Сиди здесь, мы тебе всё расскажем.
В гостиной собралась вся мебель, какая смогла. Хорошо стенке, диванам и креслам, они в гостиной и стояли. А вот шкаф, трюмо, кухонный стол, шкаф из прихожей сверкали свежими царапинами. Кухонный гарнитур чуть не устроил потоп, пытаясь сдвинуться с места. Его успела остановить газовая плита, иначе бы он оторвал водопроводные трубы от встроенной мойки. Гостиная выглядела как во время большого ремонта, когда всю мебель из квартиры сдвигают в одну комнату, пока в другой клеят обои. За журнальным столиком робко переминалась гладильная доска.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 37
