– Марина-дубина! – решил спасти Маринку Толик. Он-то знал, каких усилий нормальному человеку стоит сидеть за партой, когда все остальные весело бесятся. Ему и самому ни раз приходилось попадать под гнет дисциплинированной сестры. Раз в неделю Толик целый день прилежно изображал джентльмена. В противном случае Наташка отказывалась делать за Толика черчение. Она, как настоящая староста, пыталась добиваться порядка любыми методами, и в качестве платы за помощь в уроках требовала от одноклассников хорошего поведения.
Над головами Наташи и Марины вдруг пролетел чей-то пенал.
– Мой! – радостно ахнула Маринка и, издав громкий вопль, выставила вперед свои кошачьи когти. Не щадя маникюра, она храбро бросилась на обидчика. В душе Маринка была очень довольна. Из-за выходки Толика она получила полное право безобразничать, невзирая на все обещания.
Наташа, давно привыкшая, что ее окружают ненормальные, сокрушенно покачала головой и по-матерински заботливо принялась собирать вывалившиеся из Маринкиного пенала ручки. Попутно она с невозмутимым видом вытянула ногу в проход. Случайно? Может быть. Но почему же именно в тот момент, когда весело пыхтящий Толик пробегал мимо?!
Наташа, как приличная девочка, предусмотрительно приложила ладони к ушам, поэтому страшной ругани брата не услышала. Видела лишь, как Толик, наткнувшись на подножку, замер, а потом рухнул к ногам неожиданно вошедшего в класс мальчика.
– Дети! – защебетала, влетевшая следом за незнакомцем, Маша Ильинична.– Дети, успокойтесь! Да что с вами сегодня? Поберегите мои бедные нервы!
Совсем молоденькую классную, Машу Ильиничну, все любили. О ее бедных нервах были наслышаны, и всегда, даже после уроков литературы, успокаивались по первому же требованию.
– Дети! – торжественно заговорила классная.– Разрешите представить вам нашего нового ученика, Николая Иванова. Прошу принять в коллектив и не обижать.
Все послушно закивали, с любопытством рассматривая новенького.
– Модняк какой-то! – то ли презрительно, то ли с уважением прошептал кто-то из мальчишек. Волосы новенького были собраны в аккуратный хвостик, на руках красовались плетеные фенечки, а на поясе висел плеер. Разглядывая усеянные карманами и змейками брюки Николая, Наташа подумала, что это наверняка не ради моды, а для шпаргалок…
И тут новенький повел себя совсем неожиданно.
– Здорово братва! – весело произнес он, делая два шага вперед и нагло ухмыляясь.– Я – Ник. Ну что, скорефанимся? Я смотрю, у вас потрясные девчонки, и училка тоже ничего…
Маша Ильинична, держащая до этого руку на плече новенького, резко одернула ладонь – будто обожглась. Ребята оторопели. Наташа тут же решила отказаться от роли старосты, если этого типа зачислят в класс. Толик соображал, можно ли отвесить новенькому тумаков прямо при Маше Ильиничне.
Со стороны некоторых девчонок донеслись одобряющие вздохи. С некоторых пор девчонкам нравились «крутые» ребята. Маша Ильинична опомнилась. Она сделала непривычно строгое лицо, и, глядя в упор на новенького, произнесла:
– Не знаю, как в твоей предыдущей школе, но у нас так разговаривать не принято.
Потом она растерялась от страшной догадки:
– По крайней мере, я надеюсь, что не принято. То есть при мне такого не было никогда… Но…
– И без вас тоже,– решительно вступилась за моральный облик класса Наташа.
– Вот видишь! – сказала Маша Ильинична, облегченно вздохнув,– Не знаю, с кем ты общался раньше… Но с нами, пожалуйста…
Не дослушав, новенький круто развернулся и, ни слова не говоря, вышел из класса.
– Чокнутый! – торжественно зашептала Маринка, почувствовав учащенное сердцебиение. Ее всегда притягивало необычное. То есть, никакой «крутости» в речи новенького Маринка не услышала. Так разговаривали подростки в соседнем дворе, и ничего, кроме обычного хамства, за такими текстами обычно не наблюдалось. Маринку поразил факт ухода новенького. «Уму непостижимо! Учительница представляет его классу, а он молча разворачивается и уходит…Здесь явно что-то не то…»
– Он из тюрьмы вчера вышел, я его в новостях видел! Десять лет сидел, бедняга… Я вам без всяких крестиков говорю… – затараторил Косточкин.
На него обязательно зашикали бы, подловили бы, мол, кто ж в три года в тюрьму садится? Но тут в дверь робко постучали.
– Войдите,– непривычно ледяным тоном проговорила Маша Ильинична. Она всегда была ужасно беззащитной, и совсем не была готова к встрече с настоящими хулиганами.
– Простите, я уже перестроился. Можно войти? – поинтересовался новенький, приоткрывая дверь.
Класс застонал от удивления. Фенечки с плеером исчезли, ухмылка превратилась в улыбку. И, главное: хвостика на голове Николая не было! Обычная короткая стрижка, волосы немного взлохмачены, но в целом…
– Простите, я вел себя непозволительно. Это от рассеянности. Я просто очень стеснительный,– продолжил новенький.
– Хорошо,– Маша Ильинична нервно закусила губу, но решила делать вид, что все в порядке.– Заходи, садись. Сейчас начнем классный час.
«Не такой уж он и стеснительный. Стеснительный сел бы к мальчишке»,– мигом смекнула Наташа, когда новенький подошел к ней и спросил разрешения сесть рядом. Смекнуть смекнула, но разрешение, конечно, дала. Как истинная староста она подавала пример дружелюбия.
– Еще один ослик купился на эти старомодные косы! Свой-то хвост пришлось ликвидировать… Первый раз вижу пацана, который накладной хвост носит… Нетрадиционный какой-то. Впрочем, другой бы к нашей крысе и не сел,– зло зашептала подружкам Ксеня Марченко, которая сама хотела быть главной отличницей, и потому терпеть не могла Наташу.
«И чего это он на мое место уселся?» – мысленно возмутилась Маринка, глядя на новенького. Вообще-то, место возле старосты всегда пользовалось спросом, и обычно там сидела Марина. Но за болтовню, ее на неделю отсадили в первый ряд.– «Буду прогонять!» – решила Котикова, обрадовавшись поводу завязать разговор.
«Отдубасить или не отдубасить?» – мучался Толик. С одной стороны, новенький вел себя вызывающе. С другой – вроде извинился и ничего наглого больше не вытворял.
«Какой же я все-таки болван! – думал в это время новенький.– Перепутал время! Так ошибся в традициях… Нет, меня точно сошлют на Юпитер…»
* * *
– Слушай,– Маринка явно теряла терпение,– Хватить морочить нам голову! Феньки и плеер – ладно… Но волосы ты куда дел? Ну что ты молчишь? Вопрос не понимаешь?
– Понимаю,– новенький улыбнулся и смущенно пожал плечами. Всем своим видом он показывал, что не ожидал столь повышенного внимания к себе.
– Понимаешь, но сказать ничего не можешь? – издевательски засмеялась Марина.– Как моя кошка, да?
После классного часа новенький оказался окружен плотным кольцом любопытствующих. Маринка начала издалека и сперва говорила довольно вежливо. Намекнула, что место возле Наташи не свободно. Новенький покладисто согласился его освободить, и прицепиться больше было не к чему. Тогда Марина не выдержала и решила обо всем спросить прямо. Вот тут-то и выяснилось, что давать вразумительный ответ Николай не собирается.
