Желание подойти к ней было неодолимым, но неодолимым был и ужас, охватывавший его при одной мысли о том, что нужно сделать шаг в ее сторону. От напряжения он вспотел, что только усугубило его отчаянное положение.
В подобных ситуациях человек теряет способность рассуждать здраво. Люди, как и все другие животные, в трудную минуту направляют всю свою энергию на бегство, задействуя для этого различные биохимические механизмы: поднимается уровень адреналина, усиливается потоотделение, чтобы кожа стала скользкой и враг не мог схватить их, падает давление, чтобы, если они будут ранены, не вытекло слишком много крови. Это естественные реакции организма, призванные помочь в экстремальной ситуации. Но человеку современному они не помогают, а, напротив, создают дополнительные трудности.
И все же Ник решился.
Он подошел к ней и сказал что-то умное об аллегории Венеры на полотне Тициана – просто, чтобы завязать беседу, не зная даже, говорит ли она по-английски. Она говорила.
Им не понадобились уловки обольщения в пустой трате времени на обычные хитрости для сближения. С первого взгляда их захлестнула волна, и когда через две недели Ник уезжал домой, между ними уже установилась неразрывная связь. Все происходило так, будто с первой встречи они обрели друг друга на всю жизнь.
Они почувствовали это сразу, но не могли поверить, поскольку были слишком переполнены своим счастьем, чтобы понять: такого рода событие случается лишь раз в жизни, а зачастую и никогда.
Ее звали Элизабет, она была его соотечественницей, хотя в пестрой толпе туристов надеяться, что она окажется англичанкой, представлялось весьма проблематичным.
– Что привело тебя в Венецию? – поинтересовался Ник.
– Дела, – коротко ответила она.
Он ждал, что она продолжит, однако Лиза не стала развивать эту тему. Может, следовало расспросить ее, но, черт побери, ему было все равно. Главное – она здесь, и он рядом с ней.
– А тебя? – спросила она.
– Приехал развлечься.
Такой ответ ее, кажется, вполне устроил.
Ник посмотрел на часы.
– Ты куда-то торопишься, – удивилась Элизабет, заметив его взгляд.
Она все время улыбалась и, разговаривая, помогала себе взмахом рук, которые отличались необыкновенным изяществом.
– Да нет, просто нам велели в четыре быть на пристани, а то придется добираться в отель своим ходом, катер никого ждать не будет, так нам сказали. Вот и смотрю, сколько у меня осталось времени.
– Ну, об этом можешь не беспокоиться. Я уже бывала в Венеции в такую грозу. Даже если ливень прекратится, вода в каналах поднимется выше уровня навигации, так что катера не будут ходить до вечера.
К тому же уехать отсюда самостоятельно – не проблема, были бы деньги.
– В таком случае, может, поищем другое пристанище, какой-нибудь бар или кафе? А то все эти достопримечательности уже не умещаются у меня в голове.
– Не возражаю, если, конечно, ты не боишься промокнуть.
Короткими перебежками, хотя все равно промокли до нитки, они добрались до какого-то бара – небольшого заведения в подвальчике, где было сухо, уютно и даже тепло, поскольку горел электрический камин.
Народу набилось немало, и многие танцевали – всем хотелось забыть о том, что творилось снаружи; звучала приятная мелодия, а танец был страстным, неистовым и чертовски сексуальным. Ник не особенно любил танцевать, но смотреть, как танцуют другие, ему нравилось.
– Знаешь, мне очень повезло, что я встретила тебя, – сказала вдруг Лиза.
– Надеюсь, что не обману твоих ожиданий, – ответил он, садясь и усаживая ее рядом с собой. – Хотя кому действительно повезло, так это мне.
Ник почувствовал, как она замерла на мгновенье, когда он накрыл ее руку своей ладонью. Ее глаза широко распахнулись, совсем по-кошачьи, только зрачки остались круглыми. И заметно напряглись мышцы лица.
Он щелкнул пальцами, и в тот же миг на их столике точно из ниоткуда появилась бутылка текилы и все, что к ней полагается.
– За нас… – сказал Ник, наполнив бокалы.
Элизабет улыбнулась и чокнулась с ним:
– За нас.
Они слизывали соль с кончиков пальцев, глотали текилу, впивались зубами в сочные, кислые дольки лайма – и все это глядя друг другу в глаза.
Такой сексуальной текилы у Ника никогда не было.
– До чего же хорошо!.. – вдруг выдохнула Лиза. Теплый свет выхватывал ее из сумрака, обнимал ее, смешивался с нею.
– Не могу с тобой не согласиться, – откликнулся Ник. – Как говорил великий Теннисон: «Поцелуй – ничто в сравнении с тем ощущением блаженства и умиротворенности, которое я испытываю рядом с тобой».
Ну, это старик Теннисон погорячился, – возразила Лиза, – хотя за «блаженство» спасибо, конечно. Но даже психологи считают, что поцелуй просто необходим для душевного равновесия человека. Короче, одно другому не мешает.
Еще два бокала – и Лиза потащила его в гущу содрогающихся, пульсирующих в танце людей. Он бормотал что-то о том, что не умеет танцевать. Но стоило ей положить руки ему на плечи и начать двигать бедрами, как он понял, что ошибался. «Любовь выражает себя и происходит сама собой, так что мы не замечаем ее начала и конца, – подумал Ник. – Впрочем, конца нет, поскольку впереди у нас вечность: целых две недели!»
Глава 2 Она
Каждый из нас – половинка человека, рассеченного на две… части, и потому каждый всегда ищет соответствующую ему половину… А любовь – это жажда цельности и стремление к ней.
Платон [2]
Элизабет действительно приехала в Венецию по делам. Она была актрисой, правда весьма посредственной, но съемки в телевизионных сериалах и рекламах позволяли ей ни от кого не зависеть и неплохо жить. А Венеция – удивительный город чарующей магии – представляла собой всего лишь съемочную площадку для очередной бездарной рекламы.
На актерское поприще ее толкнул фильм «И Бог создал женщину». Брижит Бардо – «сексуальная штучка», как считали многие, стала ее кумиром.
Элизабет, будучи еще совсем девчонкой, смотрела, как ходит героиня французской актрисы. Как ест, помогая себе пальцами. Как надувает губы. На ее тело, которое казалось обнаженным сильнее, чем было на самом деле. И впитывала реплики диалога, вроде: «Она делает то, что захочет и когда захочет»; «Чего ты боишься?» – «Себя»; «Ты станешь хорошей женой». – «Нет, я слишком люблю веселиться».
Не жизнь, а мечта!
Но, впоследствии, осуществив эту свою мечту, Элизабет поняла: красивая обертка вовсе не гарантирует, что конфета окажется вкусной.
Начало ее карьеры могло стать крутым стартом в звездную жизнь.
Известный голливудский режиссер предложил ей сняться в его фильме. Элизабет была на седьмом небе от счастья.
