Глаза Франклина Кэдлера были закрыты, весь вид выражал крайнюю усталость. Черты лица будто высечены из камня: высокий умный лоб, прямой нос, полные, чувствительные губы, волосы черные, как смоль, и эта привлекательная ямочка на подбородке, о которой упоминала Мелисса. Почему сестра не предупредила, что может появиться отец ребенка?
Переведя взгляд на уснувшего Дени, Розмари мысленно вернулась к событиям прошлой ночи.
— Я тут попала в переделку, — говорила Мелисса, внося в дом коляску и пакет с подгузниками. — И не знала, куда еще идти.
Розмари ощутила, как горло свела судорога.
— Это твой ребенок? — сдавленно спросила она.
Вопрос прозвучал глупо, но ведь Розмари даже не предполагала, что ее сестра беременна.
— Да, мой, — подтвердила Мелисса, и в голосе ее не прозвучало ни гордости, ни счастья. — Это не должно было случиться, — продолжила она. — Я забыла принять пару таблеток… только и всего.
— Только и всего, — повторила Розмари, пытаясь встретиться с сестрой взглядом. Интересно: раздумывала ли та когда-либо над последствиями своих поступков?
— Ты же не собираешься читать мне сейчас мораль, сестричка?
— Нет, я не собираюсь читать тебе мораль. — Розмари сморгнула с ресниц появившиеся вдруг слезинки. — Такой сюрприз для папы с мамой… — начала она и сразу же уловила в глазах сестры выражение вины. — Ты им сказала?
— Нет, не сказала.
Мелисса прошла в гостиную и рухнула в кресло, возведя очи горе.
— Я не могла… После того, что ты пережила с Абигайль, мне хотелось их подготовить…
— Понимаю, — прошептала Розмари, удивленная и тронутая чуткостью сестры.
Та была очень бледна, губы ее подрагивали от беспокойства.
— Ну, скажи, в какую переделку ты попала на сей раз?
С малышом на руках Розмари опустилась в кресло напротив.
— Все так непросто… — сказала сестра, избегая смотреть ей в глаза.
— А когда твоя жизнь была простой? Сложности — твой конек, — пошутила Розмари, старясь заставить сестру улыбнуться.
И это почти удалось. Мелисса одарила ее ослепительной улыбкой — но лишь на секунду.
— Знаю. Но в этот раз, понимаешь… в этот раз я, кажется, замахнулась на большее, чем мне по силам, — вздохнула она.
Розмари промолчала, зная по опыту, что, когда сестра находится в таком состоянии, задавать вопросы бесполезно. Мелисса сама все расскажет, когда сочтет нужным.
На руках Розмари зашевелился малыш, словно желая привлечь к себе внимание.
— Сколько ему? И… если не секрет, кто его отец? Я его знаю? — спросила она, глядя на виновника беспокойства.
— Он родился две недели назад.
— Всего две недели назад! А отец?
Мелисса откинулась в кресле.
— Его зовут Франклин Кэдлер, и он не актер, если это то, о чем ты думаешь. Ну, его мать была актрисой, однако это не считается.
— Не актер… Вот это номер! — сухо прокомментировала Розмари.
Мелисса снова широко улыбнулась.
— Он адвокат, если тебе это так уж важно.
— Адвокат! — потрясенно повторила Розмари. — Как ты умудрилась связаться с юристом?!
— Нас познакомил общий приятель. Когда я увидела его, то была поражена: высокий, стройный, потрясающие голубые глаза, глубокий задумчивый взгляд и очень сексуальная ямочка на подбородке.
Она замолчала, на губах ее появилась мечтательная улыбка. Розмари ожидала, что сестра скажет еще что-нибудь, но та, казалось, полностью погрузилась в свои мысли.
— У ребенка есть имя? — спросила наконец новоявленная тетя.
— Да. Денис Кэдлер. — Тон Мелиссы смягчился. — Но он еще слишком мал для Дениса, так что я зову его просто Дени.
— Дени, — повторила Розмари, так до сих пор и не осознавшая, что ребенок у нее на руках действительно принадлежит сестре.
Замужество и дети весьма ценились Розмари, чего нельзя было сказать о Мелиссе…
— А этот «не актер» знает, что стал отцом?
— Да, знает, — поморщилась Мелисса, потом затараторила: — Слушай, сестричка, я просто разваливаюсь от усталости и не в силах думать, не то что объяснять. Мне просто необходимо полежать пару часиков с закрытыми глазами. Эта роль матери меня уже докопала — начинаю подумывать, что я не создана для нее. У меня не было ни одной нормальной ночи с последних дней беременности.
Розмари скрыла улыбку.
— Добро пожаловать в действительность. Иди-ка вздремни, а потом продолжим разговор. Кровать в свободной комнате всегда застелена.
— Спасибо.
Мелисса поднялась с кресла и уже сделала несколько шагов к двери, как вдруг остановилась и повернулась к сестре.
— Ммм… Слушай, ты не против присмотреть за ребенком, а?
Розмари подняла взгляд от спящего младенца и улыбнулась.
— Нет, не против, — ответила она, удивленная и обрадованная тем, что говорит правду.
Она избегала смотреть на грудных детей и тем более брать их на руки с момента смерти Абигайль. Но сейчас ощущать вес маленького Дени, чувствовать его сладковатый запах было так приятно и умиротворяюще…
Розмари завороженно наблюдала, как поднимается и опускается его грудка при дыхании. Казалось, маленькое чудо, которое покоилось у нее на коленях, могло ненадолго притупить боль ее утраты и подарить — пусть очень смутное — ощущение покоя.
— Ну, Дени, — мягко произнесла Розмари, как только Мелисса вышла из комнаты, — вот мы и остались вдвоем: только я и ты. Кстати, я твоя тетя Розмари.
От звука ее голоса малыш раскрыл глазки и мгновение спустя заревел. Новоиспеченная тетя отнесла его в спальню переодеть и покормить. Затем устроила в середине своей огромной кровати, чтобы он поспал в то время, пока она будет убирать квартиру. Этим утром агент забрал готовые иллюстрации для издателя, и в доме царил полнейший беспорядок.
Мелисса нашла ее в кухню через два часа. Спросив о сыне, она налила в стакан апельсинового сока и сказала:
— Послушай, сестричка, мне нужно сегодня вечером вернуться в Лондон.
— Сегодня вечером? — Розмари нахмурилась. — Но ты же только что приехала!
Она расстроилась из-за того, что Мелисса и малыш так скоро ее покинут.
— Пойми, возможно, это изменит мою карьеру, да что там — мою судьбу! Поэтому я должна… — Она на мгновение замолчала, потом продолжила: — Я должна попасть туда как можно скорее. Я слишком долго ждала этого момента и не могу, чтобы счастье ушло от меня, как песок сквозь пальцы.
— Какое счастье? — спросила Розмари.
Но Мелисса только потрясла головой и поднесла к губам стакан. Потом все-таки сказала:
