— Почему нет? В Японии есть…
Он бросил на нее быстрый и веселый взгляд.
— Знаете, японцы первыми стали использовать так называемую желтую сборку. Последние лет десять все их агрегаты собраны в Корее и Китае. Разумеется, неофициально. Ну… вот, кажется, и готово.
Он аккуратно тянул смятый лист бумаги из ксерокса, а Катерина совершенно машинально отмечала про себя: четкий московский выговор, неспешная, грамотная речь выпускника хорошего гуманитарного вуза… И при этом абсолютно киношная внешность героя-любовника. Немудрено, что Шурка три раза ломала ксерокс. Кстати, надо взять на вооружение…
Сергей Куприянов уже давно привык к тому, что дамы, работающие с ним в одной фирме, норовят замереть в его присутствии и размечтаться о своем. Он знал, какое производит впечатление, знал — и никак этим не пользовался.
Ксерокс и в самом деле в последнее время барахлил, но это и немудрено, учитывая, что особо ретивые и озабоченные сотрудницы типа Либединской норовили нарочно сломать старичка, чтобы вытащить Куприянова из кабинета, якобы на помощь… Благо, кабинет находился рядом. Надо как-нибудь тихо поменяться с Игорем Гавриловичем, менеджером отдела продаж. Убить двух зайцев — Гаврилыч будет до смерти горд и доволен, а на теток будет интересно посмотреть: Гаврилыч прекрасный экономист, но ростом метра полтора, лыс, пузат и счастливо женат на гренадерше Эвелине из отдела кадров.
Зеленоглазая не производила впечатления расчетливой хищницы. Судя по всему, у нее ксерокс сломался по-настоящему. Кроме того, так трогательно на Куприянова ни одна из див не реагировала.
Зеленоглазая смотрела на него, открыв рот и слегка скосив глаза к переносице.
Куприянов откашлялся и решил выбираться на твердую почву реальности.
— Ну вот, все и готово. Вы новенькая или временная?
— А? Я? Кто?
— Нет, стоп, я определенно вас уже видел раньше…
— Катя. То есть… Катерина Голубкова, отдел фотокопирования документации. Екатерина. Спасибо.
— Не за что, Катерина. Екатерина. Счастливо вам поработать.
И пошел прочь по коридору, высокий, худощавый, широкий в плечах, узкий в бедрах… Сергей Куприянов, кличка Купер, гений в своем деле, жаль, Катерина сама не очень понимает, в каком именно.
Она судорожно вздохнула и независимо задрала нос — ну, то есть она надеялась, что независимо. Скорее всего. Наверное.
Куприянов — не ее тип. То есть она — не его тип. В общем, они разного полета птицы, ходят по разным дорожкам, вращаются в разных кругах и тому подобное…
Он-то, может, и вращается, ехидно встрял внутренний голос, а ты в своем кругу не вращаешься, а сидишь, как курица на насесте.
Катерина вздохнула в сто сорок шестой раз за сегодняшний день и отправилась к девочкам.
2
Лицо Шурки было перекошено, в глазах отражалась тоска, и кофе стыл перед ней в тонкой фарфоровой чашечке.
Белокурая Наташка, напротив, оживленно щебетала и все подсовывала Шурке под нос причину Шуркиной перекошенности. Катерина не видела обложку глянцевого журнала, но и так могла ручаться, что журнал был о свадьбах и свадебных нарядах. Учитывая, что Катерину они ждали минут двадцать, приходилось только удивляться тому, что до сих пор не было трупов…
— …Не вижу проблемы, какая, блин, разница?
— Шура, ви мене удивляете! Как это — какая разница! Голубой или кремовый — это принципиальная разница, даже дальтоник об этом знает. К голубому мне потребуются сапфиры, а я их не люблю, а вот к кремовому у меня уже есть топазы в белом золоте, но к моим глазам идут…
— Катька! Передай мне вон тот кувшинчик, я ее сейчас убью.
— Нет, ну как можно говорить — какая разница!
Катерина со вздохом облегчения повалилась в кресло, и Шурка немедленно помахала официанту с грозным и покровительственным видом. Никогда, никогда мне так не научиться, с грустью подумала Катерина. Я их боюсь, официантов…
Шурка решительно выдрала журнал из На-ташкиных рук.
— Предлагаю соглашение: ты сегодня больше не трендишь про свою чертову свадьбу, а я за это свяжу тебя с одной шикарной фирмочкой — они специализируются на эксклюзиве.
— Как называются?
— «Тили-Тесто».
— Оригинально. Шурочка, ты дусечка.
Наташка отлично знала, что Шурка терпеть не может сюсюканья, и пользовалась этим совершенно бесстыдно. Что же касается свадьбы, то официально помолвлена Наташка была полгода, жила вместе с любимым уже два года, и злые языки утверждали, что свадьбу оттягивает именно невеста. В любом случае, нынешнее состояние Наташке нравилось ужасно.
Катерина с наслаждением допила сок, принесенный официантом, и решительно хлопнула ладонью по столу.
— Я надеюсь, проблема голубого и кремового разрешена, потому что мне нужно ваше внимание. ВСЕ ваше внимание.
— Ого!
— Чует мое сердце…
— Сердце твое, Шурка, чует правильно. Господин Куприянов, вице-президент нашей фирмы, только что спас меня от разбушевавшегося ксерокса.
Шурка закатила глаза и сексуально застонала. Официант испуганно шарахнулся за стойку. Либединскую тут все знали.
— Говори еще, говори. Тебе понравилось?
— О, да! Хвала богам, ксерокс зажевал целых две страницы, так что Купер возился довольно долго…
Наташка занервничала, потому что не понимала, о чем идет речь.
— Эй, эй, вы о чем разговариваете?
— Тебе без разницы, ты помолвлена.
Катерина положила ладонь на колено Наташке.
— Не обращай на Шурку внимания, она злая. Ты молодец, Наташка. Знаешь, чего хочешь, работаешь над этим и всего добиваешься. Ты заслуживаешь и сапфиров, и бриллиантов и самого большого счастья, честно.
— Спасибо, Катька. Приятно, что хоть КТО-ТО понимает всю ответственность текущего момента… нет, ты глянь на нее!
В этот момент мимо проходил высокий симпатичный парень. Шурка Либединская неуловимым движением выпрямилась, поддернула кверху и без того опасно короткую юбку и бросила на парня мимолетный взгляд из-под вороненой челки. Парень немедленно сбился с шага. Катерина безжалостно дернула подругу за волосы.
— Шурка, сойди с охотничьей тропы. Мне нужен твой богатый опыт.
— Ты имела в виду мою житейскую смекалку, острый ум и безграничное обаяние?
— Да, да, да! Я хочу знать, как ты снимаешь мужиков.
— Фу, Голубкова! Где ты набралась таких выражений! Снимаю… Они сами так и падают, так и падают…
— В кровать к тебе…
— Это мелко, Натали. Я тебя замуж не гоню — присоединяйся. Так вот, Катерина, снимаю, как ты выразилась, мужиков я именно при помощи тех самых качеств — житейской смекалки, острого ума и безграничного обаяния.
