Конечно, никакой он не шейх, а полноправный гражданин Соединенных Штатов Америки: отец, из Иордании, и мать, гречанка, переехали в Штаты, когда ему исполнилось десять лет.
— Ты ведь помнишь Самира, правда? — спросил Маркус.
— Очень смутно, — осторожно ответила Ким. Брат от души рассмеялся.
— Ну да, конечно!
Нет, он не дразнит ее; хоть Маркус и хорошо осведомлен о ее прежнем слепом обожании, Ким оставалось надеяться, что он не знает обо всех ее тайных фантазиях, касающихся его школьного друга.
Романтичная девочка, с живым воображением, Ким обычно представляла Сэма в длинном сером одеянии, с повязкой на голове; придумывала бесконечные сценарии, где она терялась в пустыне, а Сэм подъезжал на верблюде и увозил ее в свой лагерь, в шатер с множеством ковров и подушек, глиняных горшков и горами восточных сладостей и свежих фиг. И конечно же, он был страстно в нее влюблен.
Однажды она даже отважилась спросить его, насколько права в своих фантазиях, и Сэм заверил, что никогда не носил белых одеяний и повязок на голове; великодушно улыбнувшись, он сообщил: «Мне было десять, когда моя семья покинула Иорданию, Ким. Я хожу в джинсах и футболках. — И рассмеялся. — Не надо смотреть так разочарованно, девочка!» «Девочка»… А чего она ожидала? В пятнадцать лет Ким выглядела на двенадцать: маленькая, тощенькая, со скобками на зубах — в общем, младшая сестра друга.
— Так ты говорил, что Сэм приезжает в Нью-Йорк?
Ким практически ничего не слышала о Сэме за последние одиннадцать лет. Маркус как-то обмолвился, что друг работает на семейную компанию, международный электронный концерн, мотается по всему миру.
— Он пробудет здесь месяц или около того. «Рашидс электроникс» основывает на Яве новый производственный филиал, и Сэм намерен прожить там бог знает сколько времени. Ищет кого-нибудь, кто подготовит для него дом, обставит, наберет прислугу и все такое.
— Разве у него нет жены, которая занялась бы этим?
— Нет. От них слишком много неприятностей, говорит Сэм. Все эти их непомерные требования… на которые куча времени уходит. А потом детей нарожают — только представь!
Маркус шутил: сам он счастливо женат, у него двое четырехлетних близнецов, и третий ребенок на подходе.
— Так или иначе, — продолжал брат, — когда Сэм упомянул о Яве, я сразу о тебе подумал — ты же всегда хотела туда вернуться. Вот для тебя работа, ты с ней отлично справилась бы. Не знаю, как там насчет творческих исканий и вдохновений, но конкретное соглашение ты могла бы с ним заключить.
Остров Ява, Сэм… Обставлять дом для Сэма… Что это — замечательная возможность или соблазн, перед которым нужно устоять? Конечно же, возможность — по своему обыкновению, она смотрела на вещи с оптимизмом, предпочитая во всем видеть хорошую сторону. Весьма кстати она припомнила, как дня два назад ее посетила мысль о смене обстановки. Даже поразительно, какой вещей она оказалась! Ким вообще верила в сны, в предзнаменования, в интуицию.
— Сегодня днем Сэм обещал заехать ко мне в офис, — услышала она слова Маркуса. — У него есть ко мне какое-то дело, требующее обсуждения. Почему бы и тебе не зайти… скажем, в шесть? Постараюсь организовать ужин, если он никуда не спешит.
— В шесть, — повторила она. — Ладно, приду.
— Ким — само совершенство. — Маркус взглянул на сестру.
Сэм, стоя у большого окна — пиджак расстегнут, руки в карманах, само обаяние и шарм, — пристально оглядел ее. Так смотрят, когда имеют серьезные сомнения в совершенстве, — впрочем, ей могло и показаться.
А он еще красивее, чем она помнит: старше, более зрелый; лицо — сплошные резкие черты; гибкое тело, широкие плечи. Когда она вошла, Сэм слегка пожал ей руку и вежливо улыбнулся:
— Здравствуй, Ким! Как приятно снова тебя видеть!
— Мне тоже приятно с тобой встретиться.
Здорово, что Сэм не упомянул — мол, как она выросла, а ведь такая была маленькая девочка…
— Подлинное совершенство! — продолжал ее рекламировать Маркус.
Ким, чувствуя себя чем-то вроде товара, выдавила улыбку. Она приложила все силы, чтобы выглядеть серьезно и внушительно, — это было совсем не просто, вовсе не в ее стиле. И зачем она надела пурпурное платье (одно из самых своих любимых)! Слишком легкомысленное и короткое, здесь, в роскошном офисе Маркуса, под придирчивым взором утонченного, стильного Сэма, оно кажется неуместным.
— В самом деле, я совершенство, — подтвердила она, глядя Сэму прямо в глаза.
Сердце ее исполняло тем временем удивительный, волнующий танец, — получить бы эту работу и снова поехать в Юго-Восточную Азию…
— И к тому же говорит по-индонезийски, — не унимался Маркус. — Где ты достанешь такого специалиста?
— Это, конечно, важная деталь, — спокойно согласился Сэм, холодный и уверенный.
«Полная мне противоположность», — решила Ким, заправив за ухо непослушный завиток; вот и причесалась не так — надо было собрать волосы в элегантный пучок, а она отпустила их на волю, и они рассыпаются в своей дикой неукротимости.
— А еще Ким прекрасно ладит с людьми, — расхваливал ее Маркус. — И даже умеет готовить! Представь себе: женщина в девяностых годах умеет готовить настоящую еду!
— Действительно, впечатляет. — Уголки губ Сэма слегка приподнялись, когда он встретил взгляд Ким. — Ты умеешь работать с компьютером?
— Нет, но печатать умею.
— Скромничает, — прокомментировал Маркус, — компьютер знает: текстовые редакторы, Интернет и все такое. Очень удобно в непредвиденных обстоятельствах.
— Правда? — Сэм скептически выгнул бровь.
— Правда, — кивнула Ким.
Наверное, ему трудно поверить, что маленькая, глупенькая блондиночка, которую он знал одиннадцать лет назад, способна на что-то столь сложное, как работа на компьютере.
— И знает, как развлечь гостей, устраивает прекрасные вечеринки, — продолжал Маркус. — Иногда ей даже платят за то, чтобы она их организовала.
— И это не все: могу чинить самые разнообразные вещи в доме, — подхватила Ким. — Выключатели, розетки и прочее. Я очень способная личность.
— А также не боится змей и тараканов, — добавил Маркус.
— Вообще, я настоящая женщина Ренессанса. — Ким светло улыбнулась Сэму.
На этот раз он улыбнулся в ответ, и сердце Ким выполнило очередной акробатический этюд — к вящему ее беспокойству. Почему она так реагирует, он же совершенно не в ее вкусе: ей нравятся простые, легкие в общении парни, те, что носят джинсы и свитера. А Сэм сидит перед ней в дорогом костюме, его темные глаза завораживают ее, и она снова чувствует себя пятнадцатилетней девчонкой.
— Все это еще более впечатляет, — проговорил он глубоким, красивым голосом.
Этот голос будто обвивается вокруг сердца, рождает приятное, покалывающее тепло или даже нечто большее… «Ну-ка уймись! — приказала себе Ким. — Он не твой тип мужчины — слишком уж холодный, отстраненный…»
