— Нужна помощь? — Лолита вышла из-за барной стойки.
— Не уверена.
Я потащила сестру к лестнице, ведущей на второй этаж.
Ло преградила нам путь и, бросив быстрый взгляд на искаженное мукой личико Шок, выпалила:
— Похоже на передоз. Я звоню девять-один-один…
— Она не употребляет, ты же знаешь. — Не хватало еще, чтобы сюда притащилась бригада скорой помощи. Демоны способны усилием воли перемещаться, куда им заблагорассудится, но Шок, похоже, теряла контроль над собой. — Я отведу ее наверх, может, это просто испуг, — добавила я, желая успокоить официантку. — Может…
Лолита тряхнула темными кудрями, взяла Шок за руку, чтобы помочь подняться, и одними губами произнесла:
— Изнасилование?
Я с болью взглянула на Ло поверх поникшей макушки Шок. То, как сестра держалась, напряженные плечи, стиснутые колени… Можно было предположить, что на нее и в самом деле напал насильник. Но человек не мог причинить ей вред, только демон.
Привлеченная моим недоумением, Шок схватила меня за руку. Ее аура пылала, пока она поглощала мою энергию, тщетно пытаясь устоять перед искушением: это была ее любимая эмоция.
— Мы наверх! — решительно повторила я, увлекая сестру за собой. — Пригляди за баром.
Лолита обернулась к клиентам, теперь уже всерьез заинтересованным происходящим. Из-за музыки они не могли расслышать наших слов, но вид Шок говорил сам за себя. Я почувствовала, что стена, которую я выстроила, дабы уберечься от ненужных расспросов и неизбежной лжи, вот-вот даст трещину. Мне нравилось выступать в роли исповедника за барной стойкой, но к вторжению в собственную жизнь я была не готова.
Ло демонстративно развернулась лицом к залу, уперев руки в бока. Пусть она и презирала любые запреты, демонстрируя свою позицию всеми возможными способами, но мое право на частную жизнь опекала рьяно.
— Вы вроде должны в стаканы таращиться, а не на нас! — Она вернулась за стойку и кивнула Хосе, спросив, не налить ли ему еще.
Дверь на лестницу захлопнулась у меня за спиной, приглушив шум бара. Хорошо, что демоны выносливы, потому что мне пришлось буквально втаскивать Шок на каждую ступеньку, прежде чем мы добрались до моей квартиры. Оказавшись внутри, я потребовала объяснений:
— Шок, что с тобой?
Едва шевеля губами, она ответила:
— Рождение…
— Ты собираешься?..
— Разделиться. — Шок поморщилась, по лицу ее бежали волны пульсирующей ауры. — Опасно. Демон… Он нападет.
— Черт побери!
Никакие слова на ум не приходили, и я только чертыхалась про себя, пока тащила Шок через кухню, мимо старомодного стола с жаростойкой пластиковой столешницей, и зеленых виниловых стульев. Под окном с матовыми стеклами, рядом с вентиляционной шахтой, ютилась раковина. На случай прихода гостей имелась кофеварка, и на этом сходство с обычным кухонным интерьером заканчивалось: я не держала ни микроволновой печи, ни тостера, ни какой-либо другой утвари, необходимой для приготовления пищи. Зато на разделочной поверхности вдоль стены валялось множество книг вперемешку с какими-то бумагами. Для вида в холодильнике хранились сыр и консервы — то, что долго не портится, — плюс несколько бутылок содовой, которым пошел уже не первый год.
Я провела Шок в гостиную, где царил полный беспорядок и в то же время своеобразный уют. Я не делала ремонт, поэтому жестяной потолок и трубы покрывал толстый слой краски, а штукатурка дыбилась и была испещрена трещинами. Кровать отсутствовала за ненадобностью, и я уложила Шок на старый красный диван. Выглядела она неважно, и я даже не знала, как на это реагировать: в конце концов, я ни разу еще не присутствовала при рождении демона.
Последним отродьем Шок был Стан[8], которого она произвела на свет пятьдесят лет назад. У меня мурашки бежали по коже всякий раз, когда мне приходилось встречаться с ним лицом к лицу, но, раз уж он принадлежал роду Векса, деваться было некуда. Хотя никак не укладывалось в голове, что именно Шок родила эту мразь.
Мне было велено любыми правдами и неправдами избегать рождения демона. И я, поглощая ровно столько энергии, сколько требовалось, чтобы не протянуть ноги, никогда не запасалась впрок. Это не только избавляло меня от излишнего внимания желающих отведать моей ауры, но и уберегало от передозировки, которая неизбежно влекла за собой то, что сейчас творилось с Шок.
Стоит демону превысить положенную ему норму, как он делится надвое, давая начало новой жизни. Родительская особь внешне не меняется на протяжении всего процесса творения нового демона. Новорожденным достается память их создателей, а также общие знания о сущности мира, в который они приходят, о других демонах и о том, как питаться человеческими эмоциями. Тогда, в семнадцать лет, когда опыт Пли столкнулся с моим скромным багажом воспоминаний, мне пришлось туго. Со временем я научилась отгораживаться от этих образов и чувств, от видений, в которых я мучила людей, отдавалась во власть грязных желаний, окруженная тянущимися ко мне руками. От того, что заставляло меня чувствовать себя нечистой, не человеком.
Мое тело не менялось. Поначалу я дни напролет прислушивалась к биению собственного сердца, щупала пульс, резала себе руки, чтобы взглянуть на красные струйки, стекающие по коже. И хотя раны тут же чудесным образом затягивались, я не прекращала своих опытов — резала глубже, игнорируя невыносимую боль, чтобы видеть мышцы, даже кости, снова и снова, пока мне это вконец не надоело. Единственным отличием, помимо способности к самоисцелению, стала смена вкусовых пристрастий: теперь голод я утоляла не обычной едой, а эмоциями. Смех напоминал сахарное печенье, цинизм был кислым, как лимон, утешение приятно согревало, словно тарелка тушеного мяса.
Я расспрашивала Шок о ее телесных ощущениях. Оказывается, они мало отличались от моих. Человеческое обличье приводило ее в куда больший восторг, чем эфемерная демоническая сущность. У нее была привычка щупать пульс на запястье, когда уровень адреналина зашкаливал.
— И долго ждать? — с волнением спросила я.
— Совсем ничего, — с трудом выдохнула Шок, сворачиваясь калачиком. — У тебя есть немного энергии? Это помогло бы. Будет быстрее.
Я мягко взяла ее за руку. Аура вокруг наших ладоней пылала рыжим пламенем моего страха.
Шок начала корчиться от боли, пиная подушки и выгибая спину. Свет включать не понадобилось — жемчужное сияние наполнило комнату, едва сноп энергии вырвался из ее тела, словно хвост кометы. Без сомнения, каждый демон на расстоянии двух кварталов теперь знал, что происходит: вибрация знака Шок усилилась многократно.
В панике я вспомнила, что не заперла входную дверь на замок. Что, если дверь приоткрылась? Что, если Ло поднимется наверх, встревоженная сдавленными криками Шок? Но та так крепко держала меня за руку, что я не смела пошевелиться.
