— Половину его «вольностей» ты придумываешь исходя из гормонального перевозбуждения твоего тела. Возможно, он разговаривает с тобой точно так же, как и с другими девочками. Кстати, задумайся, сколько у него еще таких учениц, которым он строит глазки? Не будет же он кричать на других. Возможно, он заигрывает и флиртует с тобой не больше, чем любой психолог со своим клиентом. Ему ведь нужно завоевать любовь и уважение учеников, чтобы добиться хороших результатов и успеваемости.
— Но… с другими девчонками он обращается холодно и отчужденно. Он заметил меня на самом первом уроке и вызвал к доске. Улыбался. Потом еще несколько подобных случаев… Потом запорол всю лекцию, так выразились мои подружки, потому что я сидела за первой партой, и он даже во время урока постоянно пялился, чем раздражал (как я потом узнала) других. Я решилась подойти к нему после урока поболтать. Кстати, я не одна такая, поэтому это решение далось мне нелегко. Боялась, что меня станут дразнить. Он предложил пройтись вместе с ним после занятий до библиотеки. Я не ожидала… Но после десяти минут моих идиотских вопросов про его учебу в университете и творческие планы мы благополучно разошлись. Затем я как-то предложила проводить его до библиотеки, но он ответил, что занят и торопится. Всегда ли это было правдой, не знаю… Мартин… то есть мистер Фергюсон предлагал пообщаться как-нибудь позже…
— Ты считаешь, что он все-таки выделяет тебя среди других учениц, да? Однако заметь, что бегаешь за ним ты.
— Что же мне делать? Я не понимаю, почему он не может просто послать меня куда подальше, если я ему нравлюсь? Ведь я уже не в первый, и не во второй, и даже не в третий раз подходила к нему. Он ни разу не спросил, что я подразумеваю под словом «пообщаться». Неужели я его еще не достала? А если я его интересую, то почему он каждый раз ссылается на дела? Зачем строил мне глазки?..
— Милая Мэг, позволь я расскажу тебе одну историю. Она произошла со мной. На первом курсе университета я по уши влюбилась в нашего профессора по социальной психологии. Он казался мне самым умным и обаятельным мужчиной. По сравнению с ним все мои однокурсники казались желторотыми юнцами, которых интересуют всякие глупости — тусовки, бейсбольные матчи, пиво и легкомысленные девчонки. Я даже начала писать стихи, хотя до этого и не подозревала о наличии у себя литературных талантов. — Шерри перевела дыхание и продолжила: — В общем, я полгода сходила по нему с ума и не спала ночами, корпя над исписанными листками бумаги. Наконец я решилась и дала ему понять, что неравнодушна к нему. Я думала: пусть будет что будет. Либо он ответит мне взаимностью и мы, несмотря на двадцатилетнюю разницу в возрасте, поженимся и будем счастливы. Либо он посмеется надо мной… Не произошло ни первое, ни второе. Мой обожаемый профессор стушевался как подросток и ответил что-то невразумительное о своем долге перед женой, детьми, о моей юности и неопытности и о том, что я еще обязательно встречу своего суженого.
Мэг молча слушала. Она даже постаралась как можно тише дышать.
— Что было потом, страшно вспоминать. Стихи и слезы лились потоком. Я «отреклась» от надежд, во всяком случае, так я утверждала, делясь с подружками своими, переживаниями. Однако втайне я все еще надеялась. Видимо, и для него это время не прошло даром. Он периодически вспоминал обо мне и думал: «Бедная девочка. Зря я так… Милая девочка так на меня смотрела… а я… а она…». Через пару недель моих терзаний и страданий случилось чудо. Во всяком случае его приглашение в ресторан я восприняла тогда именно так. Я решилась и… у него просто не хватило духу сдержать себя… Все завертелось. Цветы, поцелуи, рестораны. Он развелся с женой. Впрочем, он и так давно не жил с ней, так что их разрыв был чистой формальностью. Мне не в чем было себя упрекнуть. Мы стали жить вместе. В какой-то момент я испугалась, что на этом все закончится. Однако это было как раз самое начало. Дальше начались разговоры о том, как ему не везло с женщинами, как не удалось состояться в профессиональном плане и тому подобные слезливо-сентиментальные жалобы. А я кивала и иногда вставляла: «Ах, как ты талантлив… Ах, как я тебя люблю…». В ответ он говорил: «Наконец-то я встретил женщину, которая способна меня понять. Ты такая юная и такая мудрая, и такая красивая… Я просто не верю своему счастью». В общем, я чувствовала себя сказочной принцессой, а его — своим верным рыцарем, вознагражденным любовью за дальние странствия. И так продолжалось и продолжалось…
— Что же случилось дальше? — дрогнувшим от волнения голосом спросила Мэг.
— А потом… потом ты не видишь в нем того, что видела раньше. — Шерри намеренно перешла от первого лица ко второму. — Просто немолодой дядька с кучей возрастных и личных тараканов. И уже не так активно киваешь головой. Начинаешь морщиться и делать замечания. Постепенно перестаешь быть для него сказочной принцессой из замка. Ты чего-то просишь, чем-то недовольна… в общем, ты такая же, как и его бывшая жена. Тогда он вдруг начинает охладевать к тебе, и ты это чувствуешь. Тебе больно, ты пытаешься уйти. Однако как только хватаешься за чемодан, он тут же меняет тактику. Снова добр, нежен и заботлив… Ты выкидываешь дурные мысли, ругаешь себя и клянешься в любви и верности до гроба. Как вдруг он снова отходит в сторону… Далее по кругу может продолжаться сколь угодно долго. Зачем тебе эта бесконечная мыльная опера вместо жизни? Время-то идет. Впрочем, ты еще очень молода…
— А как же вы? Чем закончилась ваша история с профессором?
— Я? Потом я влюбилась в своего сверстника, и все пришло в норму.
Шерри улыбнулась. Получилось довольно правдоподобно. Никакого профессора, никаких стихов от неразделенной любви в ее жизни не было. Однако профессия психолога обязывала ко многому. В частности, поделиться личным примером. Пусть даже и вымышленным.
— Но меня совсем не интересуют сверстники, — плаксиво призналась Мэг.
— В любом случае держи дистанцию с учителем как можно большую.
— У меня не получится.
— Получится, — заверила ее Шерри. — Сначала будет некоторый привкус горечи, который со временем рассосется. Взамен останутся замечательные светлые воспоминания о сильном мужчине, с которым было просто хорошо рядом.
— То есть я смогу его разлюбить, если буду держаться подальше?
— Как правило, стоит узнать предмет обожания получше — как влюбленного ждет разочарование. Увидев одного мужчину, как говорится, во всей красе, начинаешь и к другим относиться с предубеждением. Зачастую после первой страстной любви, которая закончилась плачевно, девушки опрометчиво клянутся вообще жить без любви.
— Что ж, я постараюсь. — Мэг вздохнула. — Шерри, можно, я вам позвоню еще раз?
— Конечно. Я дежурю почти каждую ночь. А днем звонки принимает Нэнси. Она тоже очень милая. Возможно, она посоветует тебе что-нибудь другое, но…
— Нет-нет, вы мне очень помогли! Я просто не знала, к кому обратиться. Подружки стали бы надо мной смеяться. А мама сказала бы, что я выдумываю всякие глупости. Что я еще слишком маленькая для любви. Возможно, она бы даже устроила скандал мистеру Фергюсону и перевела меня в другую школу. А я не хочу менять класс и расставаться с друзьями.
