Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 18
Все эти годы он нравился мне ужасно. И считать не стоит, сколько раз я после окончания занятий пряталась за колоннами вестибюля, поджидая Павла, чтобы потом вместе с ним обоюдно «удивиться» случайной встрече и вместе с ним и Ларой пойти к метро. Это было тысячи, тысячи раз! Но я прекрасно понимала, что нет никакой надежды. «Свой парень» — да, но не «моя девушка» — это, как я понимала, было совершенно исключено…
Все началось в тот день, когда я по просьбе перепуганной Ольховской отважилась выведать у Павла, почему он избегает с ней встреч. Признанное амплуа «своего парня» давало мне такую возможность.
Разговор состоялся на спортплощадке за институтом, куда мы зашли перед первой парой выкурить по сигаретке. Стоял теплый сухой сентябрь, и душная курилка на пятом этаже пока пустовала.
— Брось, Танька, — сказал мне Павел, когда я, постаравшись сделать это как можно небрежнее, задала ему первый наводящий вопрос. — Что да почему, какая разница? Кончилось все, понимаешь? Ушло, перегорело. Было да сплыло. Что мне прикажешь делать — притворяться? Это ничего не даст, только ее измучаю, да и себя тоже.
— Как же так? Такая красивая пара…
— Ну что я могу сделать, если все прошло! Ну сама посуди!
— Но она же мучается, Павел!
— Я знаю. — Он смутился и действительно выглядел немного виноватым. — Мне жалко Ларку, очень жалко, она хорошая девушка, честное слово… Но… Как бы тебе объяснить? Это неизбежно — ее мучения. Невозможно разорвать связь без того, чтобы какая-нибудь сторона не страдала. Это жестоко звучит, но это так. Ты передай ей, — он задумался, — передай, что нужно просто… пережить…
Я смотрела, как он затягивался сигаретой с золотым обрезом — уже в те годы он умел добывать дефицитные штучки. Рука Павла немного дрожала, и на красивом лице было написано искреннее сочувствие к Ларе, которая его сейчас не видит. Он глядел в сторону, слегка наморщив лоб. По всему было видно, что этот разговор очень тяжел для него.
— Пойдем в кафе сходим? — предложил он вдруг. — Тяжело на душе. Развеяться хочу.
— Сейчас? Через три минуты занятия начинаются! — удивилась я безмерно: никто и никогда еще не видел, чтобы Павел Изотов пропускал лекции.
— А, черт с ними. Пойдем. Посидим по-человечески. Сейчас, утром, там и нет никого, в очереди не надо толкаться…
И мы пошли в «Молочную кухню», где в это время суток уже подавались кое-какие блюда и даже разрешалось взять немного спиртного. Павел сделал странный заказ: горячие пирожки с повидлом, витаминный салат и шампанское. Пробка выстрелила в потолок с треском, на который оглянулись два заспанных посетителя.
— За что пьем? — спросила я преувеличенно весело, осторожно приподнимая свой бокал за тонкую ножку. Несмотря на то, что Павел старался придать нашим посиделкам искусственную веселость, мне не хотелось, чтобы он сказал: «За мое освобождение», «За развязку надоевшего романа» или что-то в этом роде. Перед моим воображением все еще стояла Лара, нервно теребящая в тонких пальчиках шейный платок и в ее огромных глазах опять собирались слезы.
— Так за что пьем?
— Давай за тебя, — поднял он и свой бокал тоже. — Хороший ты человек, Танька. Надежный.
— Ага, слышала. «Свой парень», да?
— Почему — «парень»? — нахмурился он. — Не парень, а девушка. Женщина. И, между прочим, — я впервые ощутила на себе его изучающий, «мужской» взгляд, — красивая женщина. И как это я раньше не замечал?
— Шутишь?
— Отнюдь! — Он оживился. — А и в самом деле, Танька, да ты же красотка! И фигуристая красотка — поверь, я разбираюсь! Как это я раньше не замечал? А! Понял! Ты просто… только не обижайся, мы же свои люди… ты просто одеваешься неброско. Все время свитерочки да джинсики, это в наше время, прости, уже не актуально, что ты, девочка шестнадцати лет? Скоро диплом получишь — молодой специалист! Надо иметь пару деловых костюмов, вечерний туалет… И короткая стрижка эта тебе совсем не идет. У тебя хорошие волосы, их надо показывать, на этом надо играть… И косметика! Ты совсем не пользуешься косметикой! Губы у тебя тонковаты — нужна светлого тона помада, еще лучше блеск для губ… Румяна нужны обязательно, ты такая бледная — пересиживаешь в библиотеках, пересиживаешь… И тушь — черная, чтобы подчеркнуть глаза. Глаза у тебя изумительные Танька!
Я слушала его, открыв рот. Мало того, что я впервые слышала от парня совершенно девчоночьи рассуждения о косметике и одежде, — высказывая мне все это, Павел нисколько не казался смущенным! Прищурив один глаз, он смотрел на меня, как, наверное, художник смотрит на чистый холст, прикидывая размеры и композицию будущего шедевра.
— Такое впечатление, что в свободное время ты подрабатываешь в галантерейном магазине, — неуклюже пошутила я.
— Нет, — засмеялся он. — Просто я кое в чем неплохо разбираюсь.
Совсем скоро выяснилось, что Павел действительно разбирался во многих вещах. В частности, в том, где и как достать дефицитные в середине 80-х вещи, практически все — от дубленок до губной помады. У него было множество связей с самыми неожиданными людьми в разных концах Москвы, и он обладал поразительным даром мгновенно высчитывать перспективы обмена одной вещи на другую. И превращал томик «Мастера и Маргариты» в пару финских сапог на меху, а китайское теплое белье — в набор французской косметики.
Можно было только удивляться тому, как простой паренек из глубинки сумел за год-два, проведенных в столице, обрасти таким количеством нужных знакомств. Уже через полгода после поступления в институт он переехал из общежития на съемную квартиру, и ясно было, что платил он за нее не из стипендии.
При этом — и это важно! — в Павле не было и намека на то отталкивающее, отвратительное, торгашеское, что заставляет меня и по сию пору брезгливо отворачиваться от некоторых продавцов на рынке. Особенно тех, кто перебирает толстыми пальцами кипы сваленных на столы бюстгальтеров и женских трусиков с кружавчиками. Мой будущий муж просто был коммерсантом от Бога. У него был настоящий талант — к каждой своей коммерческой операции он подходил по всем правилам экономической науки, изучив конъюнктуру рынка и произведя собственное маркетинговое исследование. Конечно, в те годы любая коммерция называлась спекуляцией, и Павел немало рисковал, раз за разом проворачивая свои комбинации. Но все же он был достаточно осторожен, чтобы проскакивать через довольно-таки крупные ячейки сетей ОБХСС.
Но обо всем этом я узнала много позже.
* * *
Все последующие месяцы я купалась в счастливых волнах его внимания и… любви. Павел трудился надо мною, не покладая рук. Мы съездили с ним в какую-то затерянную в районе Волоколамки избушку на курьих ножках, где толстая женщина в грязном халате, от которого все время отлетали пуговицы, провела меня в наглухо зашторенную комнату и высыпала на диван добрый десяток вкусно шуршащих пакетов. Целый час я примеряла какие-то сногсшибательно красивые и такие же дорогие платья, юбки, мягкие джемперы и скрипящие новой кожей сапоги.
Ознакомительная версия. Доступно 4 страниц из 18
