Похоже, Эдди совсем не торопился отпускать ее. Разумеется, Мария могла бы уже давным-давно вырваться и убежать, если бы на самом деле захотела этого. Однако ей было так приятно находиться в объятиях своего лучшего друга и чувствовать его запах, что она никак не могла заставить себя сделать это. Эдди нежно провел рукой по ее волосам.
— Разве ты не знаешь, что мне всегда нравилось чувство опасности.
— Знаю. Но мне-то нет.
— Малыш, ты, я вижу, до сих пор не полюбила приключения?
Проклятье! Разве он не заметил, что ей уже не двенадцать лет?!
— Я не ребенок. Кроме того, я давным-давно перестала гоняться за химерами.
Его бровь удивленно поползла вверх, разговор явно забавлял его.
— Неужели?
— Да, представь себе.
— Объяснилась со своими стариками?
— Да.
— Тебе с самого начала следовало это сделать.
— Мудрость приходит с годами, — с философским видом заметила она. — Ай! Перестань дергать мои волосы!
— Прости. Я только что увидел седой волос. Надеюсь, он у тебя один-единственный?
Девушка утвердительно кивнула головой.
— Да. Я хотела выдернуть его, но вспомнила суеверие мамы. Она всегда говорила, что если выдернуть один седой волос, на его месте появятся еще семь новых. Вот я и решила оставить его.
Эдди разразился громким смехом.
— Можешь воспользоваться краской для волос.
— Ни за что! Пусть живет своей жизнью.
— Ладно, хватит об этом. У тебя сегодня день рождения, малыш, почему бы тебе не провести его с горячим парнем где-нибудь за городом?
— У тебя тоже день рождения, — парировала Мария. — Ты уже подготовился?
— Твоя мать заверяла, что меня ждет ужин в компании самой красивой девушки в мире.
О, бог ты мой!
— Понятно. А она сказала тебе, что самая красивая девушка в мире уже давным-давно замужем?
Эдди удивленно вытаращил глаза.
— Ты вышла замуж?!
Мария хихикнула и наконец-то улизнула от него, усевшись на диван.
— Нет. Я не вышла замуж. Пока. Но моя мама замужем. Это ведь она пригласила тебя на ужин, правда?
Эдди присел рядом и хмуро посмотрел на нее.
— Плутовка! Ты заставила меня поволноваться.
— Дорогуша, у тебя нет для этого повода. Ты навсегда испортил мою репутацию. Помнишь, когда я перегрелась на солнышке, ты перебросил меня через плечо и понес в дом. Неужели ты думаешь, что после этого найдется хоть один порядочный мужчина, который захочет взять меня в жены? — Мария состроила недовольную гримасу и отвернулась.
Им давно пора переключиться на серьезный разговор двух взрослых людей. Больше никакого флирта! В принципе она ничего не имела против флирта. Но только не с Эдди, который одним своим взглядом мог заставить ее закипеть от желания.
И это не предвещало ничего хорошего. Пока еще не поздно, нужно сменить тему.
— Расскажи, как ты жил все это время? — начала Мария. — Где был?
Он закинул руки на спинку дивана и пожал плечами.
— Там и тут. Но все же больше там.
— Понимаю, — сухо отозвалась она. — Давно в городе?
— Почти неделю.
Мария невесело улыбнулась.
— Для тебя это большой срок.
— На этот раз мне придется задержаться подольше, — сообщил Эдди. — Я нужен своему племяннику. Если помнишь, он мой крестник.
Мария утвердительно кивнула головой. Красивому малышу в прошлом году поставили мало приятный диагноз — аутизм. Его мать Дженни только что начала водить его на лечебные курсы, на которые она возлагала большие надежды. Однако теперь ей приходилось много времени проводить дома рядом с сыном.
Да, Дженни и ее сын Самьюэль отчаянно нуждались в помощи, но возможность того, что Эдди наконец-то осядет на одном месте и станет образцовым дядей, казалась такой же невероятной, как если бы в середине июля вдруг пошел снег.
— Я сто лет не видела Дженни! — воскликнула Мария. — Раньше мы иногда перезванивались, но после того как она вышла замуж, я потеряла с ней связь. Мне очень стыдно. Обязательно позвоню ей на этой неделе.
— Лучше на следующей. Она с Самьюэлем уехала из города на семинар по новой лечебной программе.
— На следующей так на следующей, — согласилась Мария, утвердительно кивая головой. — Значит, ты проведешь здесь все лето?
Эдди пожал плечами.
— Там видно будет. Ну ладно, хватит обо мне. Давай лучше поговорим о тебе. Как ты жила все то время, что мы не виделись?
— Потрясающе. Мне нравится жизнь без приключений. После того как я отошла от слишком активного образа жизни родителей, все встало на свои места. А как твои родители? Давно их не видела.
— С ними все в порядке, — кивнул Эдди. — Они в Египте. И, похоже, совсем не торопятся возвращаться. — Он потрепал ее по плечу. — Но, кажется, мы говорили о тебе?
Мария нахмурилась.
— Что говорить обо мне? Разве ты еще не понял, что в моей жизни не происходит ничего интересного?
Эдди усмехнулся, словно она остроумно пошутила, а не просто констатировала факт.
— Твоя мама сообщила мне по секрету, что ты работаешь художницей и писательницей.
Мария едва не фыркнула. Наверняка Эдди переиначил слова матери. Она бросила суровый взгляд в сторону кухни, откуда доносились возбужденные голоса.
— Неужели она на самом деле сказала «работает»?
— Ну, не совсем так. Возможно, она выразилась несколько иначе.
— Ага, так я и думала. Но знаешь, это на самом деле работа. Пусть даже не слишком хорошо оплачиваемая. Тем не менее мне она нравится. Кроме того, я работаю на полную ставку в библиотеке.
— Ты занимаешься книгами для детей, верно?
— Да. Сначала я иллюстрировала книги других писателей, но теперь и сама пробую писать. Для разнообразия.
— Здорово!
— Ну, это совсем непохоже на прыжки с вертолета или восхождение на Эверест, но мне этого и не нужно. Мне нравится то, чем я занимаюсь.
Она уже встала в защитную стойку. Но почему? У нее для этого нет никаких причин. Нет ничего плохого в том, чтобы получать удовольствие от спокойной и размеренной жизни. Она едва ли не с самого рождения молила о тихом образе жизни, но ей так долго в этом отказывали. И сейчас нет причин извиняться за то, что она сделала свой выбор в пользу собственного сердца.
Но какая-то часть ее души по-прежнему отчаянно нуждалась в одобрении Эдди. Так было всегда. Его уважение трудно завоевать. Будучи маленькой девчонкой, она всячески старалась произвести впечатление на более взрослого друга. Но теперь все это в прошлом. У нее нет причин жаждать его одобрения. Ей оно больше не нужно.
