— Он купил «Строго секретно». И теперь хочет, чтоб я нашел ему журналиста; таким образом, он сможет наложить лапу на голливудские скандальчики и делиться ими со своим приятелем Эдгаром Гувером. Он хочет полить грязью своих политических оппонентов, вроде твоего давешнего бойфренда, Джека Кеннеди.
— Пара выходных вместе — не повод считать его моим бойфрендом.
— Твоя чертовски сексуальная улыбка его на что-то да подвигла.
— Ну да, мы как-то раз летали с ним в Акапулько. Жест, достойный Говарда-затворника, вот ты и ревнуешь.
— Вы с ним летали в его медовый месяц.
— И что? Он женился по политическим соображениям, а политика, знаешь ли, способствует случайным связям. И — господи, я и не знала, что ты та-а-акой вуайер.
Пит достал из кобуры пушку и быстро проверил обойму — сам не понимая собственной спешки. Гейл заметила:
— Не находишь, что у нас с тобой странная жизнь?
В центр они поехали на разных автомобилях. Гейл устроилась в баре; Пит занял отдельный кабинет поблизости, где и сидел, прихлебывая виски с содовой.
В ресторане было полно народу — «Гавань Дейла» облюбовали офисные работники, которые приходили в обеденный перерыв. У Пита не было проблем со столиком, — в свое время он спас владельца заведения от педика-шантажиста.
Много женщин: в основном уилширский офисный контингент. Гейл выделялась из общей массы — beacoup more je ne sais quoi[3]. Пит поглощал коктейльные орешки — он забыл позавтракать.
Киннард опаздывал. Пит осматривал комнату — рентгеновским взглядом.
Возле телефонов-автоматов — Джек Уэйлен, лос-анджелесский букмекер №1. Через два кабинета от него — двое высших чинов лос-анджелесского полицейского управления. Эти сволочи как раз в данный момент шептались:
— Бондюран…. Ну да, та женщина, Крессмейер.
На Пита нахлынули воспоминания.
Конец сорок девятого. У него — приличные приработки: обеспечение безопасности карточных игроков и устройство нелегальных абортов. Делал аборты его младший брат, Фрэнк.
Пит записался в морскую пехоту — чтобы получить «грин-кард». Фрэнк жил с родителями в канадском Квебеке и изучал медицину.
Пит узнал жизнь рано. Фрэнк — поздно.
Говори по-английски, а не по-французски. Избавляйся от акцента и дуй в Америку.
Фрэнк появился в Эл-Эй, одержимый жаждой наживы. Он получил степень доктора медицины и занялся «частной практикой»: толкал морфий и делал нелегальные аборты.
Фрэнк обожал карты и стриптизерш. Фрэнк охотно водился с бандитами. Фрэнк стал завсегдатаем «покерных вечеров», которые устраивал по четвергам Микки Коэн [4].
Фрэнк подружился с налетчиком по имени Хьюи Крессмейер. Мамаша Хьюи держала абортарий в Черном городе. Подружка Хьюи забеременела, и он попросил мамашу и Фрэнка помочь ему. Хьюи сглупил и совершил налет на заведение, где проводились «покерные вечера» Микки — Пита в тот вечер «на посту» не было: его подкосил грипп.
Микки «заказал» налетчика Питу.
Питу стукнули: Хьюи прячется в Эль-Сегундо. В доме, принадлежащем одному из бойцов Джека Драгны[5].
Микки ненавидел Джека Драгну. Он удвоил цену и сказал: убей всех, кто будет в доме.
14 декабря 1949 года — небо затянуло облаками, задул пронизывающий ветер.
Пит поджег дом, где скрывался налетчик, при помощи коктейля Молотова.
Четыре тени метнулись к задней двери, пытаясь сбить с себя пламя. Пит застрелил их и оставил тела догорать.
Газетчики опознали погибших.
Хьюберт Джон Крессмейер, 24 года.
Рут Милдред Крессмейер, 56 лет.
Линда Джейн Кэмроуз, 20 лет, на четвертом месяце беременности.
Франсуа Бондюран, 27 лет — врач-терапевт, канадский эмигрант французского происхождения.
Официально убийства остались нераскрытыми, однако информация все же просочилась в «узкий круг».
Кто-то позвонил в Квебек его отцу и все рассказал. Старик перезвонил ему, умоляя сказать, что это не так.
Должно быть, Пит запнулся или голос его выдал. В тот же день старик и мать отравились газом.
Пожилая тетка, сидевшая в баре, была вылитая Рут Милдред.
Время тянулось, точно резиновое. Он послал тетке порцию спиртного за счет заведения. Вошел Уолтер П. Киннард и примостился в баре рядом с Гейл.
Представление началось.
Гейл поманила бармена. Внимательный Уолт перехватил ее жест и свистнул. Бармен метнулся к ним с шейкером — завсегдатая-выпивоху Уолта здесь знали.
Беспомощная Гейл стала рыться в сумочке в поисках спичек. Услужливый Уолт — рад стараться — галантно щелкнул зажигалкой. Со спины весь пиджак Сексуально Привлекательного Уолта был осыпан перхотью.
Гейл улыбнулась. Привлекательный Уолт улыбнулся в ответ. На Сексуальном Уолте были белые носки и костюм-тройка в узкую белую полоску.
Пташки, устроившись рядышком, начали болтать и поглощать мартини. Пит не сводил глаз с предпостельного «разогрева». Гейл с жадностью выпила свой мартини — для храбрости; видно было, что нервы у нее на взводе.
Она коснулась руки Уолта. Точно хотела сказать Питу: я делаю это исключительно ради денег.
Пит прошелся пешком до «Амбассадора» и зашел в свой номер. Устроено отлично: его номер, номер Гейл и одна общая дверь, позволяющая быстро и втихаря попадать из одного номера в другой.
Он вставил пленку в фотоаппарат, укрепил вспышку. Он смазал дверной косяк. Подобрал наилучший ракурс для портретной съемки.
Медленно протянулись минут десять. Пит прислушивался к звукам за дверью. Ага! — сигнал Гейл: «Черт, куда я дела ключ!» — пожалуй, слишком громко.
Пит вжался в стену. И услышал, как одинокий Уолт ноет: мол, его жена и дети не понимают, что у мужика есть потребности. Гейл спросила: тогда почему у вас семеро детей? Уолт ответил: мол, это держит жену дома — там, где ей место.
Голоса стали утихать — парочка приближалась к постели. С глухим стуком упали на пол туфли. Гейл сбросила туфлю на высоком каблуке так, что та стукнулась о стену — условный сигнал: пять минут до старта.
Пит рассмеялся — комната за тридцать долларов за ночь, а стены тонкие, как вафля.
