Она прислушалась, не идет ли кто-нибудь по коридору. Не услышав ничего подозрительного, Эмилия Форсетти аккуратно припрятала оба конверта.
А потом закричала.
Крик был пронзительным – его услышали на судне все. Капитан Ландрини, стоявший на своем мостике, от испуга пролил кофе из чашки, а помощник стюарда Путц, карлик-горбун с большими карими глазами, выронил поднос, который он как раз хотел отнести на камбуз.
Когда они ворвались в каюту – сначала Путц с капитаном Ландрини, за ними старший стюард Моосбруггер и матрос, сметавший снег с верхней палубы, – Эмилия Форсетти лежала, скорчившись, на полу. Она кричала так громко, что капитан и все остальные в первые мгновения даже не заметили тех двоих, в алькове.
2
Первым увидел трупы матрос. Так как он сильно заикался и его никто не мог понять, ему пришлось дернуть капитана Ландрини за рукав.
– Вон там! – только и выдавил из себя матрос, подтолкнув капитана к алькову.
Это были единственные слова, которые он выговаривал без труда. При других обстоятельствах матрос попытался бы сказать примерно следующее: «Командир, на постели лежат, по-моему, два покойника» или: «Этот тяжкий запах идет вон с той постели!»
Капитан Ландрини, измученный недавним десятичасовым штормом, повернул голову и ошеломленно застыл. Он оценил все детали сразу, и они запечатлелись в его памяти с удивительной яркостью: поза лежавшего на боку мужчины с двумя пулевыми отверстиями в черепе, за его спиной – девушка с кровоподтеками на теле и следами удушения на шее. Ландрини стало жутко, ему почудилось, будто воздух из каюты пропал, а стены ее вот-вот рухнут. Он спросил странно высоким голосом:
– Кто этот человек? И кто эта женщина?
Всякий раз, волнуясь, он начинал говорить таким голосом – высоким, почти женским. Боже правый, как Ландрини ненавидел себя в такие минуты! Но Моосбруггер не обратил на это никакого внимания. Он смотрел, кривя губы, на мертвых мужчину и женщину. Вид у него был такой, будто он наблюдает досадную неприятность, происшедшую по чьему-то недосмотру.
– Этот господин – надворный советник Хуммельхаузер из Вены, – наконец проговорил Моосбруггер. – Он еще нахваливал наши устрицы вчера вечером.
Старший стюард с переброшенным через левую руку пестрым полотенцем встал рядом с Ландрини у постели, словно собираясь сервировать стол. Ландрини, форменные брюки которого были измяты, спрашивал себя порой, почему Моосбруггер всегда выглядит как с иголочки, будто только что надел свежевыглаженный мундир.
– Надворный советник, – проговорил Моосбруггер равнодушным голосом официанта, – всегда был в высшей степени удовлетворен нашим обслуживанием.
Его речь всегда казалась гладкой, ровной – как бы отполированной до скучного блеска Кто не знал Моосбруггера, мог предположить, что это у него такое особое чувство юмора, но Ландрини-то знал правду: ни капли юмора у Моосбруггера не было.
Ландрини откашлялся, чтобы вернуть голосу нормальное звучание, и спросил:
– А эта женщина? – Он отвел взгляд от убитой, понимая, что, вопреки своему желанию, не сможет забыть ее.
Моосбруггер с досадой пожал плечами.
– Не имею ни малейшего представления, капитан. Это каюта для одного человека.
– Были в первом классе одинокие дамы?
Моосбруггер ненадолго задумался.
– Только княгиня Монтальчино.
– Это она?
– Нет, капитан.
– Тогда кто же она?
– Она не из первого класса, это совершенно точно. Наверное, она с верхней палубы. Могу предположить, что надворный советник хотел что-то с ней обсудить. А тут как раз налетел шторм, и ей больше не удалось вернуться в свою каюту.
Предположение, будто надворный советник пожелал что-то обсуждать с этой девушкой, показалось капитану презабавным.
– Остается только догадываться, за каким таким занятием их захватил шторм, – сказал он.
– Как вас понимать, капитан? – Моосбруггер выжал из себя улыбку – так он поступал всегда, когда кто-то из гостей делал заказ, который требовалось уточнить.
Ландрини усмехнулся, глядя на него.
– Не думаю, что шторм застал надворного советника и эту женщину за обсуждением серьезных проблем.
Моосбруггер открыл и тут же закрыл рот. Ландрини заметил по выражению его глаз, что он тоже начал о чем-то догадываться.
– Не хотите ли вы сказать, что надворный советник пригласил в каюту, – Моосбруггер кашлянул, чтобы прочистить горло, – что господин надворный советник пригласил в свою каюту.» портовую девицу?
– Поезд из Вены пришел точно по расписанию, – сказал Ландрини, с удовлетворением отметив, что вполне владеет своим голосом. – Так что у надворного советника оставалось два часа свободного времени, чтобы познакомиться в порту с этой девушкой и пригласить на борт, купив ей билет во второй класс.
– Не могу себе представить, – начал Моосбруггер, – чтобы такой господин, как надворный советник, пригласил портовую девицу…
– И тем не менее он сделал это, – перебил Ландрини. – Что, очевидно, кому-то пришлось не по вкусу. – Он резко повернулся в сторону двери. – Ты немедленно отправишься к полицейским на площади и вызовешь их на корабль, – приказал он матросу. – Перекройте переходы в первый класс И задерните наконец этот проклятый полог! Скажешь полицейским, чтобы вызвали из палаццо Тронов комиссара Трона. У нас, мол, на борту два покойника!
– Этот комиссар живет в собственном палаццо? – спросил стюард, повысив голос.
Тем временем они успели выйти в коридор, и Ландрини наблюдал за тем, как Моосбруггер закрывает каюту надворного советника на ключ.
– Хозяйка палаццо – графиня Трон, мать комиссара.
– Что могло заставить графа взяться за работу в полиции? – полюбопытствовал Моосбруггер. Граф, живущий в собственном палаццо и работающий в полиции, – это поразило Моосбруггера куда сильнее, чем недавно обнаруженные трупы.
– А что заставило вас, Моосбруггер, работать стюардом?
Брови Моосбруггера выгнулись дугами.
– Мне приходится зарабатывать себе на жизнь, капитан!
– Вот и графу тоже, – проговорил Ландрини.
3
Такса графини, длиной не больше полуметра, с влажным носом, протиснулась сквозь щель в двери и, почесываясь обо что попало, прошествовала через просторную спальню. На коврике у кровати она подпрыгнула и шлепнулась на простыню, под которой лежал Трон. Прежде чем она успела облизать своим шершавым языком его лицо, энергичный удар кулака столкнул ее с кровати на коврик.
Несколько мгновений Трон лежал на спине, испытывая детское удовольствие от того, как мгновенно отреагировал: перевернулся на спину и двинул кулаком наугад. Бум! – въехал собаке по ребрам, может быть, даже сломал парочку. Неплохая реакция для человека, который только что проснулся, подумал Трон.
