Внешнее обличье архиепископа, когда я предстал перед ним, вполне вторило ходившей о нем зловещей славе: массивный, грубо отесанный, под стать испещренному царапинами походному столу, за которым он восседал. Все в этом человеке было грубо затупленным – от мощных рук с узловатыми, поросшими рыжим ворсом пальцами до литых плеч и лица, тяжелые черты которого обрамляла коротко стриженная, с инеем проседи борода. В своей простецкой шерстяной котте и шоссах он смотрелся как какой-нибудь каменотес.
На вид ему было лет сорок пять (на десяток зим старше меня), и в его серо-стальных глазах, прицельно сверкнувших на меня из-под кустистых бровей, не было ни намека на приветливость.
– Что ты можешь сказать о римских политиканах? – отрывисто бросил он с порога.
Его посыльный, едва меня представив, бесшумно ретировался. Помимо архиепископа, в комнате находился лишь секретарь, который сидел в углу за столиком и, не поднимая глаз, делал записи на вощеной дощечке. Голос архиепископа соответствовал его внешности – эдакое ворчливое скобление.
– Змеиное гнездо, мой господин. Несколько лет назад мне довелось провести там зиму, в составе королевского посольства ко двору багдадского халифа, – ответил я.
– Добавлю, что на сей раз те змеи выказали свои ядовитые зубы.
Я молчал, выжидая, что он скажет дальше.
– Папа Лев прямо на улице подвергся нападению разбойничьей шайки. Его избили, выкололи глаза и отрезали язык, – бесстрастно сообщил подробности Арну.
Видимо, на лице моем выказалась потрясение. Во время своего пребывания в Риме я не раз наблюдал Папу Адриана, предшественника Папы Льва. Люди его страшились, а сам он оберегал свою персону как зеницу ока. С трудом представлялось, чтобы кто-нибудь мог не то чтобы изувечить, а хотя бы поднять руку на наследника престола Святого Петра.
– Кто же на него напал? – спросил я.
– Именно это мне и нужно, чтобы ты выяснил.
Я посмотрел на архиепископа, расширив глаза в изумлении.
А тот снова мрачно загудел:
– Алкуин пишет мне, что у тебя в Риме, прямо в лоне Церкви, есть полезный знакомец.
– Ах да, Павел Номенклатор, – быстро сообразил я. – Он по долгу службы ведал ходатайствами Его святейшеству насчет аудиенций и пожертвований. Мне это тогда несказанно пригождалось. Но сейчас этот человек, видимо, уже ушел на покой.
– Может, есть кто-нибудь еще?
Я покачал головой.
Арн поднял со столешницы лист бумаги – исписанный, судя по всему, тем же почерком, что и в полученном мною послании. Только текста там было больше, на целую страницу.
– Выясни, что там произошло на самом деле, причем действуй осмотрительно и расторопно, – распорядился мой собеседник.
– Гм, – начал было я, – у меня нет уверенности, что мое давнишнее пребывание в Риме сподобит меня…
– Королевский совет желает знать, кто стоит за тем нападением, – властно перебил архиепископ. – Безопасность и благополучие Его святейшества есть дело государственной важности. Можешь считать это миссией по велению короля Карла.
Я внутренне напрягся. Прекословить воле Карла Великого – да смею ли я?
– Есть ли какие-либо добавочные сведения, способные помочь мне в моих поисках? – смиренно спросил я.
Брови Арна глухо надвинулись на глаза, а взгляд мелькнул на письмо, которое он держал перед собой в руке.
– Алкуин упоминает некие слухи насчет Папы Льва. В частности, сетования о его частной жизни.
– Какого рода слухи? – поинтересовался я осторожно, с нарочитым почтением.
– Что он приторговывает выгодными церковными наделами, а также должностями.
В сущности, ничего нового в нашем бренном мире. Павел Номенклатор, помнится, к симонии[3] внутри Церкви относился как к чему-то вполне естественному и сам успешно грел на этом руки.
Между тем Арн еще не закончил.
– Ходят слухи и об адюльтере, – со значением сказал он.
Я допустил оплошность: усмехнулся.
– Тогда, может статься, на него напал чей-нибудь ревнивый муж?
На мое легкомыслие архиепископ нахмурился:
– Не относись к этому столь ветрено, Зигвульф. – Он возложил свою здоровенную, как лопата, ладонь на ближнюю стопу бумаг и пергаментов. – Вот, взгляни: все эти письма пришли сюда из Рима. В основном они анонимны, но некоторые написаны кое-кем из весьма высоких духовных особ. И все они в один голос сетуют о нечестии и прегрешениях Льва.
– Мне надлежит изучить эти письма с целью выявления подозреваемых? – спросил я.
Это предложение Арн отверг:
– До них очередь дойдет, когда и если королевский совет решит начать формальное расследование грехопадения Папы Льва. Пока же твоей задачей будет разыскать, кто был ответственен за нападение, и незамедлительно сообщить об этом мне, и только мне.
Похоже, аудиенция с архиепископом подходила к концу.
– Мой господин, в Рим я готов отбыть завтра же с рассветом, – сказал я, вставая. Грудь я при этом слегка выставил вперед. Было видно, что архиепископ Арн привычен не только к беспрекословному повиновению своих подчиненных, но и к их расторопности.
– В пути можешь опросить очевидца того злодеяния, – сказал он вдруг.
– В пути?
– Самая короткая дорога на Рим лежит через Ратисбон. По дороге ты встретишь большую депутацию, следующую сюда из Рима. Снег в этом году сошел рано, так что отроги Альп путники уже миновали. Среди них должен находиться некто Альбин.
– Как я его узнаю?
Архиепископ мрачно улыбнулся:
– У него с недавних пор перебит нос. Он распорядитель папского двора, а при попытке защитить хозяина ему прилетело по лицу дубьем.
– Тогда, может статься, среди путников будет и сам Папа Лев?
Губы Арна сжались в две твердые терракотовые пластинки.
– После того, что произошло, Папа опасается за свою жизнь. Осведомители мне сообщают, что он направляется к королю Карлу с прошением о заступничестве. Герцог Сполето, один из самых верных вассалов короля, сопровождает его с эскортом своих солдат.
– Быть может, мне следует опросить еще и Папу?
Арн взмахнул рукой, как будто отгоняя муху:
– Версия событий, подаваемая Львом, скорее всего, недостоверна. Он будет склонен очернять своих врагов, а не излагать правду.
– А Альбин? Он ведь тоже может лжесвидетельствовать и…
Меня осек хладно-проницательный взгляд собеседника.
– В своем письме Алкуин говорит, что ты не глупец. И я рассчитываю, что при встрече с ним ты отличишь истину от лжи.
