Фэй наполнило непреодолимое сентиментальное чувство, которое она испытывала, читая свои любимые романы Джейн Остин, вдыхая аромат роз или глядя на улыбающиеся лица своих родных и любимых на старых поблекших фотографиях. Темный деревянный пол в комнатах был покрыт потертыми восточными коврами приглушенных оттенков. На противоположной стороне комнаты часы с филигранной позолотой, стоящие на украшенной изящным орнаментом каминной доске, отметили перезвоном первую четверть часа. Сердце Фэй начало медленно оттаивать при мысли о том, насколько не похожа эта ее новая квартира на бесцветный, прозаичный, лишенный индивидуальности дом в Иллинойсе, который она совсем недавно покинула.
На первый взгляд эта квартира казалась воплощением мечты и выглядела так, как в представлении американцев должны были выглядеть добротные английские дома, принадлежащие среднему классу. И здесь, подумала она с надеждой, ее дети наконец-то смогут обрести иную, более достойную жизнь. Теперь ей осталось лишь молиться о том, что она сможет сделать их жизнь счастливой.
– Здесь все просто изумительно! – сказала Фэй.
Миссис Ллойд улыбнулась с видимым удовлетворением.
– Это дом моей матери, – пояснила она, и голос ее неожиданно смягчился. – Все эти вещи принадлежали ей. Вернее, принадлежат. Миссис Форрестер все еще живет наверху, ее комнаты находятся на третьем этаже. Когда-то, очень давно, этот дом принадлежал одной большой семье. Но, как и многим нашим соседям, нам пришлось разделить его поэтажно на квартиры и сдавать их внаем. Боже мой! Тому уже минуло двадцать пять… нет, тридцать лет! Да, когда-то это был великолепный дом. А теперь… вот… ну что ж… – Легкая тень раздражения скользнула по ее лицу, когда она услышала жалобный звук, который издали пружины кушетки. – О нет, дети! Ни в коем случае нельзя так прыгать на диван!
– Том… – Фэй укоризненно посмотрела на сына, тот поспешил к ней и прижался к ее боку. – Они просто очень устали, – повторила Фэй, едва удерживая улыбку.
– Ну, разумеется, – ответствовала мисс Ллойд, переводя взгляд на Мэдди, которая перебирала коллекцию фарфоровых зверюшек на полке. – Осторожно, моя дорогая! Они очень хрупкие!
– Мэдди, – окликнула Фэй дочь.
Мэдди поставила причудливую фигурку единорога на место и перешла к полке, забитой книгами.
– Как я уже рассказывала, – продолжила мисс Ллойд тем же тоном, – этот дом слишком велик для одинокой немолодой женщины. И конечно, расходы на содержание такого помещения мне уже не по силам. Поэтому я… то есть мы решили превратить дом в несколько небольших квартир, более удобных для содержания. Миссис Форрестер вдова, видите ли.
– Вы называете свою маму миссис Форрестер? – удивленно спросила Мэдди, обернувшись к старой женщине.
– Таким образом я выражаю свое уважение, милая, – надменно произнесла миссис Ллойд, бросив вскользь оценивающий взгляд на Фэй.
– Правда? – простодушно удивилась Мэдди, ничуть не задетая скрытым неодобрением, прозвучавшим в голосе хозяйки. – А почему вы не живете здесь, с ней, если она такая старенькая?
– Я? – несколько растерянно переспросила миссис Ллойд; вопрос девочки, казалось, ошеломил ее. – Ну, видишь ли, – не слишком внятно пробормотала она, – я должна сейчас жить с мистером Ллойдом. В нашем собственном доме. Это не так уж и далеко отсюда. И я в любой момент могу заглянуть сюда, чтобы проверить, как мама. За ней приглядывает приходящая сиделка, но, конечно, я веду все ее дела.
Фэй с изумлением слушала, как миссис Ллойд подробно и серьезно разъясняет ситуацию восьмилетнему ребенку. Видимо, в ней говорило чувство вины.
Миссис Ллойд обвела глазами комнату, словно упоминание о ее матери и вид ее владений запустили в ее душе бурю эмоций.
– Я когда-то тоже здесь жила, конечно, – сказала она, обращаясь скорее к себе, чем к своей маленькой собеседнице. – Я спала наверху, там была детская. А теперь там живет моя мать. Разумеется, детскую с тех пор переделали в большую просторную комнату.
– Разумеется, – поддакнула Мэдди, но в глазах ее плясали лукавые смешинки. Фэй предостерегающе посмотрела на нее.
Миссис Ллойд ничего этого не заметила. Она продолжила свой рассказ.
– Две мои дочери также часто навещают свою бабушку Венди. – Тон ее смягчился, а взгляд потеплел. – Я бы очень хотела, чтобы они тоже выросли в этой старой детской, где росла я. Ах, эта моя детская, – с грустью вздохнула она, – это было волшебное место для ребенка. Там я мечтала… и какие это были восхитительные мечты! – Она снова вздохнула. – Знаете ли, моя мать умеет рассказывать удивительные, волшебные истории.
Том подергал мать за юбку, умоляюще глядя на нее. Фэй погладила его по голове и понимающе кивнула.
– Возможно, ваша мама захочет рассказать свои волшебные сказки детям? Мэдди и Том обожают их слушать. Это может быть очень полезно для всех.
– Ах нет, нет, – поспешила ответить миссис Ллойд, словно очнувшись и выныривая из своих приятных воспоминаний. Ее тон снова стал жестким и неприятным. – Этого ни в коем случае не следует делать.
– Ну, конечно, если вы не хотите…
– Миссис Форрестер теперь очень стара. Я сомневаюсь, что она способна сейчас кому-нибудь рассказывать свои сказки. Нет… ни в коем случае, больше никаких сказок! – Ее лоб пересекли тревожные морщины. – Скорее всего, вы не часто будете видеть миссис Форрестер, знаете ли. Она не совсем здорова, и дети могут доставить ей беспокойство.
Мэдди нахмурилась и недовольно задрала подбородок.
Миссис Ллойд явно разволновалась. Фэй посчитала это проявлением беспокойства и заботой дочери о своей престарелой матери. Она также услышала в тоне миссис Ллойд ясное предупреждение о том, чтобы дети ни в коем случае не беспокоили старую миссис Форрестер.
– Уверяю вас, никто из нас не побеспокоит вашу маму, – заверила она хозяйку.
Миссис Ллойд развернулась и чуть дрожащими руками поправила свой строгий пиджак.
– Да, хорошо. Очень хорошо. Ну что ж, давайте осмотрим другие комнаты?
Она провела их в небольшую, но со вкусом обставленную столовую в красно-золотых тонах со сводчатым потолком и изящной лепниной. Возглас восторга застрял в ее горле, когда после столовой она увидела крошечную кухню – всего лишь пару круглых электрических конфорок на узеньком металлическом ящике, втиснутом в помещение размером с небольшую кладовку. Фэй любила готовить, но в этом жалком подобии кухни даже воду вскипятить и то было трудно. Узкая винтовая лестница, которая когда-то, видимо, предназначалась для слуг, вела на второй этаж этой квартиры. В двух просторных спальнях высокие окна были открыты, и кружевные шторы колыхались на легком ветерке. Бледно-голубые и белые цветы гортензии на обоях гармонировали с льняными накрахмаленными покрывалами на узких кроватях и пухлыми пуховыми подушками. В единственной очень скромной по размерам и по-спартански обставленной ванной комнате сантехника была настолько древней, что вода едва пробивалась из покрытых известью кранов. Фэй подумала, что послышавшийся ей вначале шепот дома о своем достоинстве и высоком стиле был всего лишь голосом ее беспочвенных надежд.
