Но это оказывается неважным, ведь прежде, чем выползти в реал, этого человека ты уже узнал, мнение свое о нем составил и не так уж переживаешь, как он или она выглядит. Ну, почти неважно. И хотя к трусам в клетку и торсу, поросшему светлыми волосами, я не готова, конечно, даже после ночи, проведенной в одной постели, но это Норд, или Нордиш, как мы его иногда зовем на Форуме. И он все тот же – умный, юморной, полный иронии… Правда, вот сейчас, похоже, ему совсем не до смеха, но тут я его понимаю, я тоже не рада, что в гостиной лежит разлагающаяся органика, а наши сегодняшние планы по поездке на шашлыки, похоже, стремительно накрываются медным тазом. Вряд ли приехавшая на вызов полиция решит, что – ну вот, бог с ними, торопиться некуда, пусть люди едут отдыхать.
– Какой труп, Паола?
– Мужик какой-то… – Блин, надо было сразу сказать! – Лежит там, в боку нож, шея свернута…
– Кто-то из наших?
Наши – это как раз та компания, которая собралась здесь.
– Нет, какой-то левый мужик, впервые вижу.
Норд соскочил с кровати и оглянулся в поисках штанов.
– И ты просто забрала свою коробку и пришла сюда рассматривать содержимое, вместо того чтобы разбудить всех и сообщить о находке?!
– Я подумала, что труп уже никуда не торопится, а если придет полиция, то коробки они могут и забрать. Ну, как улику, раз они были на месте преступления. А я не хотела, чтоб они забирали мою коробку. Как бы я тогда узнала, что в ней? А мне было очень любопытно. А когда я вошла, ты же спал, и я решила, что какие-то полчасика ничего в данном случае не меняют, все плохое уже стряслось, что ж теперь суетиться? И, как видишь, оказалась права, потому что…
Откуда-то со стороны гостиной раздался истошный визг. Кто-то из дам все-таки исполнил извечный женский долг, озвучив катастрофу.
– Ну видишь, труп и сам отыскался. – Я рассматриваю колечко на пальце. – Нордиш, надень ты, ради бога, штаны, нельзя же и дальше продолжать травмировать мою неокрепшую психику видом этих трусов.
– Трусы как трусы. – Норд наконец нашел джинсы и втиснулся в них. – Паола, ты чудовище, знаешь?
– Отчего это?
– Ну, оттого, наверное, что никому другому не пришло бы в голову, обнаружив труп, спокойно забрать коробку с подарками и уйти. И ты сидела здесь как ни в чем не бывало, рассматривала книги и цацку, и тебе даже в голову не пришло сказать мне, что…
– Нордиш, ты же спал!
– Но ты могла меня разбудить!
– Зачем?
Вот реально, я не понимаю этого момента. Здесь, видимо, есть какая-то особая тонкость, которую я не вижу, а Норд видит и сердится, что не вижу я. Но мне хочется залезть обратно в кровать и немножечко еще поваляться под одеялом, потому что я не выспалась и потому, что у меня новое колечко, которым я хочу полюбоваться наедине с собой.
– Паола, я еще вчера заподозрил, что твой реальный образ от виртуального не отличается.
– И что?
Норд фыркнул и вышел из комнаты, и я этому рада. Теперь могу ощутить удовольствие от того, что сегодня праздничное утро, а у меня новое колечко и прочее тоже.
Я взяла коробку с подарками, поставила около кровати и нырнула под одеяло. У Алекса отличные постельные принадлежности, и я бы хорошо выспалась, если бы мне не пришлось делить эту кровать с Нордом. Ну, я это уже сто раз говорила. Но все-таки я считаю, что после всех неприятных моментов имею право немножечко поныть.
Зато теперь я могу полежать одна, полюбоваться колечком, полистать книги, съесть несколько любимых конфеток… Вот нипочем не пойду я в гостиную, труп я уже видела, а ритуал открывания подарков теперь испорчен напрочь.
Колечко блестит на пальце так, как блестит только новое золото и камень, за окном, так сказать, мороз и солнце, и я могу рассмотреть драгоценность во всех деталях: овальный камешек такого оттенка, какой бывает у цветов клена, прозрачный и отлично ограненный, а вокруг него восемнадцать белых циркончиков. В общем, как раз то, что я люблю, – классика. Теперь нужно будет найти похожие серьги, а если повезет, то и подвесочку.
Дверь открылась, и вошла Вика. Этой юзерше с ником Гейша я всегда симпатизировала, и когда наше общение из вирта плавно перетекло в телефонные разговоры, мы вдруг поняли, сколько у нас общего. Внешне, правда, мы оказались даже приблизительно не похожи: я практически бесцветная блондинка, а она очень жгучая брюнетка с потрясающими карими глазами – не очень большими, но какого-то кофейного оттенка. Вика такая же не худая, как и я… Ну, это мне приятно говорить в вирте, что я не худая, и людям задвигать политкорректно, а так вообще-то при росте метр семьдесят семь вешу я полный центнер, что огорчает меня несказанно. И радует только то, что Вика весит примерно столько же. Впрочем, это не помешало ей в первый же наш реальный вечер заарканить Ирвина, да так крепко, что тот глаз с нее не сводил, а Ирвин – парень весьма видный, как оказалось. И уж они-то этой ночью не скучали, как пить дать, и тут я их понимаю.
– Там труп. – Вика села на кровать рядом со мной. – Новое колечко? У меня тоже, смотри.
На ее руке блестит тонкое колечко с гранатом, ограненным в форме капли. Значит, свою коробку она тоже достала. Да, с Гейшей нас объединяет и рациональность тоже.
– Алекс вдвоем с Ирвином сбросились. – Вика легла рядом со мной. Ее атласная вишневая пижама красиво блестит. – Да, наши мальчики лучшие. Я решила, что коробки надо оттуда забрать, чтобы полиция не прихватила с собой, ищи-свищи тогда.
– Ага. – Я рассматриваю колечко Вики и вздыхаю – красивое. Но мое мне нравится больше, вот если бы я сама их выбирала, то из этих двух я бы выбрала свое. – Ты нашла труп?
– Нет, Анетта.
Анетта – наша третья грация, но она как раз и есть грация, не то что мы с Гейшей. Анетта стройняшка, в рыжих задорных кудряшках, подстриженных чуть ниже ушей, с голубыми глазами и веснушками. Вот есть рыжие страшненькие – да почти все рыжие страшненькие, – но не Анетта. Она красивая тетка, и то, что она оказалась в компании незнакомцев, говорит только о том, что счастье или социальные связи от внешности зависят гораздо меньше, чем принято считать.
– А кто этот мужик, Алекс знает?
– Нет. – Гейша положила руку на подушку и скосила глаза на кольцо. – И с размером угадали…
– Ага, скажи? У меня конфетки, будешь?
– Нет, я такие не люблю. – Гейша вздохнула: – Я так понимаю, шашлыки на Острове отменяются.
– Да, мать их растак, все пропало.
Переглянувшись, мы умолкли. Вот так мы могли часами болтать по телефону, радуясь тому, что нашлась родственная душа, а в реале появилась какая-то неловкость, что ли? В общем, легкости нет, и я не знаю почему. Вчерашний вечер был отличным.
– Ты с Нордом переспала?
– Нет. – Я фыркнула: – У него трусы в клетку и на груди волосы.
