Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
– Целых три? Кель кошмар… – неопределенно промычал ковер.
– Сень, может, ты чего видела?.. – Иванушка бросил исследовать пустое небо и обратил мутный взор на супругу.
– Да ты что, Вань, молнией по голове получил? – просипела Серафима. – У меня до сих пор искры из глаз сыплются, а в голове – соревнования звонарей в полном разгаре… Откуда мне знать, куда они провалились… чтоб они провалились…
– А может, это посох Ада… Агграндара?.. – взгляд Олафа упал на мирно лежащий под их пожитками знак магического отличия покойного волшебника.
Масдай презрительно фыркнул пылью, давая понять, что он думает о такой нелепой идее, но вербально возразить не сумел: других объяснений их чудесному выживанию и не менее загадочному исчезновению преследовавших их колдунов не было даже у него.
Пропали их враги окончательно, или сделали перерыв на обед, искушать судьбу четверка переживших магическую атаку не стала, и ковер снизил высоту полета до предела, чтобы заметить его издалека между вершин было невозможно.
Теперь они летели всего в паре метров над дорогой, почти касаясь брезентовых крыш редких пока возов и бодро колышущихся перьев на шлемах странствующих рыцарей, растянувшись плашмя, головами в разные стороны, настороже. Иногда охочие до новостей из Багинота и Лотрании путники выкликали приветствия и вопросы.
Иногда Масдай им отвечал.
В ста процентах случаев повторных попыток заговорить не следовало.
– Это не отношение… Это сегрегация, дискриминация и обструкция по шерстяному признаку в одном лице… и лицо это – моё… если бы оно еще у меня и было… Но его у меня нет… а сегрегация, дискриминация и обструкция всё равно есть… и это – еще одна вселенская несправедливость… – довольный в глубине своей мохеровой души эффектом, производимым на невинных путешественников, воодушевленно брюзжал ковер. – Почему когда какая-нибудь глупая птица несет вызубренную чушь, все умиляются и ахают? Почему, когда поет аляповато раскрашенная деревянная коробочка, все улыбаются? И почему, когда то же самое слышат от уважаемого и рассудительного ковра, старше и мудрее их всех вместе взятых…
– Так ты еще и петь умеешь? – удивилась Серафима.
– Вот видите!!!.. – мученически простонал Масдай, заставляя шарахнуться проходившую под его животом артель каменщиков.
– Если хочешь, можешь нам что-нибудь исполнить, – вежливо предложил Иванушка. – Мы с удовольствием послушаем.
– Ненавижу пение, – буркнул Масдай.
– Так чего же ты?.. – удивился Олаф, тем не менее, не стараясь скрыть облегчение.
– Но ведь мог бы и любить!.. И тогда кто мог бы представить себе мои всепоглощающие моральные терзания, мучения душевных страданий, можно даже выразиться, если бы…
Что было условием страданий терзаний старого ковра, узнать людям так и не удалось, потому что лопоухий мальчишка, валявшийся на спине в телеге, груженной горшками, тщательно переложенными соломой, вдруг ткнул вверх пальцем и во всеуслышание произнес:
– Бать, гляди-ка! А вон еще один летит!
– Где?!
Недоверчивый голос гончара был полностью продублирован и заглушен дружным квартетом с неба.
– Вон там, из-за той горы только что показывался! – довольный привлеченным вниманием, сообщил мальчик, усердно указывая в район предполагаемого появления вражеской авиации.
– К-кабуча…
Яркий день мгновенно потерял свои краски и свет. В ушах засвистел холодный ветер.
– Масдай, давай от дороги уйдем, – Иванушка положил на густой теплый ворс вспотевшую ладонь. – Не собьемся ведь с пути?..
– Как собьемся, так обратно набьемся, – хмуро буркнул ковер, уже сворачивая и теряясь среди серых крутых каменных боков скал. – Если живы будем…
Пассажиры, даже не доставая из ножен и чехлов бесполезного оружия, просто присели на корточки, спина к спине, и молча уставились в изрезанное рваными вершинами небо. Единственной их надеждой на спасение на этот раз был шанс вовремя заметить преследователей и попытаться затеряться на фоне бескрайнего горного ландшафта.
До боли, до рези в слезящихся глазах вглядывались беглецы в каждую подозрительную точку, то и дело попадавшуюся в поле их зрения, вздрагивая каждый раз, когда она слишком быстро росла или направлялась в их сторону.
Птица…
Птица…
Снова птица…
Опять…
Устав от их нервных выкликов, Масдай, тихо радуясь, что специфика анатомии не позволяла ему слечь с сердечным приступом, уже не обращал на них внимание, а угрюмо сосредоточился на скрупулезном следовании рельефу Багинотской горной гряды. Он уже не летел, а крался вдоль шершавых круч цвета старого шифера, касаясь их то одним краем, то другим. Он то спускался почти до самого дна глубоких расселин, то следовал до мельчайшего капризного изгиба руслу горной реки, то поднимался и опускался вдоль неведомых людям недоступных перевалов, скребя животом по камням и прильнув боком к отвесным стенам…
– Скоро вечер… – облизав пересохшие от волнения и давно забытой жажды губы, хрипло прошептала Серафима, рассеянно поглаживая изгиб дуги любимого лука. – До темноты продержаться, а там где-нибудь на ночь приткнемся.
– Я и ночью могу лететь, – еле слышно прошелестел ковер. – Если звезды будут. Вы привал сделаете минут на несколько – и вперед. Повезет – за ночь оторвемся и потеряемся. Ренегаты тоже люди, и кушать и спать хотят не меньше вашего. А отдохну я днем. Найдем где-нибудь славную теплую печку или каминную полку…
– Хорошо, – почти беззвучно прошептал Олаф. – Согласен со всем… кроме того, что они тоже люди… Если бы не Серафима… я бы сказал, кто они есть на самом деле…
– А ты скажи, – посоветовала Сенька. – Я глаза закрою.
Отряг ухмыльнулся, но на провокацию не поддался.
– А сколько еще до этого вашего… Мильпардона?.. – вместо этого спросил он.
– Еще дня полтора лету, – не без труда отыскав на огромной карте маленький городок, приютивший всемирно известные ВыШиМыШи, сообщил Иванушка.
– Долго…
– Прорвемся, – решительно нахмурилась царевна.
– Если не порвемся… – невесело хмыкнул Масдай. – Вы за воздухом-то глядеть не забывайте, оптимисты.
– Да мы не забыва…
Они не сразу поняли, что вынырнувший из-за ближайшей скалы загадочный черный плоский предмет неправильной формы и непонятного происхождения и две съежившиеся на нем фигуры, покрытые редкими клочьями обгоревшей одежды, и есть те грозные преследователи, от кого они так успешно скрывались почти весь день.
– …не забыва…
– Вот они!!!
На этот раз спастись у отряда, застигнутого врасплох, не было ни единого шанса.
Сенька схватилась за лук, Олаф – за топоры, Иван – за меч, Масдай затормозил и включил реверс… Но слишком поздно. Отклоненная пренебрежительным взмахом руки одного из чародеев, стрела прошла мимо.
Ознакомительная версия. Доступно 5 страниц из 24
