Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
Господа, вопрос в следующем: возможно ли для ума освободиться от этого механического накопления, называемого знанием? И можно ли это обнаружить посредством процесса мышления? Вы понимаете? Вы и я понимаем, что мы обусловлены. Если вы скажете, подобно некоторым людям, что обусловленность неизбежна, тогда никакого вопроса нет; вы – раб, и делу конец. Но если вы начинаете вопрошать себя, возможно ли вообще разрушить это ограничение, эту обусловленность, тогда есть вопрос; поэтому вам придется исследовать весь процесс мышления, не так ли? Если вы просто говорите: «Я должен осознавать мою обусловленность; я должен думать о ней, анализировать ее, чтобы понять и уничтожить ее», тогда вы применяете силу. Ваше мышление, ваше анализирование по-прежнему результат вашего формирования, так что посредством своего мышления вы, очевидно, не можете разрушить обусловленность, часть которого оно составляет.
Сперва просто видьте проблему, не спрашивайте, каков ответ, решение. Суть в том, что мы обусловлены и что все мышление с целью понять эту обусловленность всегда будет пристрастным; поэтому никогда нет целостного постижения, а свобода есть только в целостном постижении всего процесса мышления. Трудность в том, что мы всегда функционируем в поле ума, представляющего собой инструмент мышления, рационального или нерационального; а, как мы увидели, мышление всегда пристрастно. Мне грустно повторять это, но мы полагаем, что мышление решит наши проблемы; и я сомневаюсь, решит ли?
Для меня ум – это нечто целостное. Это интеллект; это эмоции; это способность наблюдать, различать; это тот центр мышления, который говорит: «Я буду» и «Я не буду»; это желание; это осуществление. Это нечто целостное, не что-то интеллектуальное отдельно от эмоционального. Мы используем мышление как средство решения наших проблем. Но мышление – не средство решения какой бы то ни было из наших проблем, поскольку мысль – отклик памяти, а память представляет собой результат накопленного знания в качестве опыта. Осознавая это, что может делать ум? Вы понимаете проблему?
Я полон амбиций, желания власти, положения, престижа, и я также чувствую, что должен знать, что такое любовь; поэтому я нахожусь в состоянии противоречия. Человек, который гонится за властью, положением, престижем, вообще не имеет любви, хотя он может о ней говорить; и любое соединение того и другого невозможно, сколь сильно бы он этого ни желал. Любовь и власть не могут идти рука об руку. Итак, что делать уму? Мы видим, что мысль будет создавать лишь дальнейшие противоречия, дальнейшее страдание. Так может ли ум осознавать эту проблему, вообще не вводя в нее мысль? Вы понимаете?
Господа, позвольте мне изложить это еще одним способом. Случалось ли когда-либо с вами – я уверен, что случалось, – что вы вдруг что-то воспринимаете, и в тот момент восприятия у вас вообще нет никаких проблем? В тот самый момент, как вы восприняли проблему, она полностью прекратилась. Вы понимаете, господа? У вас есть проблема, и вы думаете о ней, рассуждаете, беспокоитесь; вы используете все средства в пределах своего мышления, чтобы ее понять. В конце концов вы говорите: «Я больше ничего не могу сделать». Нет никого, чтобы помочь вам понять, никакого учителя, никакой книги. Вы остаетесь с проблемой, и выхода нет. Исследовав проблему в полную меру своих способностей, вы оставляете ее в покое. Ваш ум больше не озабочен, больше не терзается проблемой, больше не говорит: «Я должен найти ответ», так что он замолкает, не так ли? И в том безмолвии вы находите решение. Разве с вами так порой не случалось? Это не что-то грандиозное; это случается с великими математиками, учеными, и иногда люди переживают это в повседневной жизни. Что это означает? Ум полностью исчерпал свои возможности и подошел к пределу всякого мышления, не найдя ответа; поэтому он замолкает – не от утомления, не от усталости, не говоря: «Я замолчу и тем самым найду ответ». Остается осознавание без выбирания, без какой бы то ни было потребности, осознавание, в котором нет никакой тревоги; и в таком состоянии ума имеет место восприятие. Одно лишь это восприятие решит наши проблемы.
Все мышление ограниченно, поскольку представляет собой отклик памяти – памяти как опыта, памяти как накопления знания, – и оно механистично. Будучи механистичным, мышление не решит наши проблемы. Это не значит, что мы должны перестать думать. Но необходим совершенно новый фактор. Мы испробовали разные методы и системы, различные пути… и все они потерпели неудачу. Человек по-прежнему страдает; он по-прежнему движется на ощупь в муках отчаяния, и этому несчастью, кажется, нет конца. Так что должен быть совершенно новый фактор, не распознаваемый умом. Вы согласны?
Безусловно, ум – это инструмент распознавания, и все, что распознает ум, уже известно; следовательно, не ново. Это по-прежнему находится в поле мышления, памяти, и потому механистично. Так что ум должен быть в таком состоянии, где он воспринимает без процесса распознавания.
Но что это за состояние? Оно не имеет никакого отношения к мысли; никакого отношения к распознаванию. Распознавание и мышление носят механический характер. Это – если мне позволено предложить такую формулировку – состояние восприятия и больше ничего, то есть состояние бытия.
Смотрите сами, большинство из нас – ограниченные люди с очень неглубокими умами, а мышление узкого и поверхностного ума может вести лишь к дальнейшему страданию. Поверхностный ум не может сделать себя глубоким; он всегда будет мелким, ограниченным, завистливым. Он может только осознавать тот факт, что он мелкий, и не делать попытки это изменить. Ум видит свою обусловленность и не испытывает побуждения изменить ее, поскольку понимает, что любое принуждение к изменению – результат знания, которое пристрастно; поэтому он находится в состоянии восприятия. Он воспринимает то, что есть. Но что происходит? Будучи завистливым, ум использует мысль, чтобы избавляться от зависти, тем самым создавая ее противоположность не-зависть, но он по-прежнему находится в поле мысли. Но если ум воспринимает состояние зависти, не осуждая и не одобряя его, не привнося желание изменения, тогда он находится в состоянии восприятия; и само это восприятие порождает новое движение, новый фактор, полностью иное качество бытия.
Видите, господа, слова, объяснения и символы – это одно, а бытие – нечто совершенно иное. Здесь нас интересуют не слова, нас интересует бытие – бытие тем, что мы есть на самом деле, не грезы о себе как духовных сущностях, атмане и всей той чепухе, которая по-прежнему находится в поле мысли и, следовательно, ограниченна. Важно быть такими, как вы есть, – завистливыми, – и целостно это воспринимать, а вы можете воспринимать это целостно, только когда нет вообще никакого движения мысли. Ум – это движение мысли, и он также является состоянием, в котором есть целостное восприятие без движения мысли. Только такое состояние восприятия может вызвать радикальное изменение в образе нашего мышления; и тогда мышление не будет механистичным.
Итак, то, что нас интересует, – это, безусловно, осознавание всего этого процесса ума, с его ограничениями, без попыток устранения этих ограничений – чтобы целостно видеть то, что есть. Невозможно целостно видеть то, что есть, без прекращения всего мышления. В таком состоянии осознавания нет никакого выбирания, и только это состояние может разрешать наши проблемы.
Ознакомительная версия. Доступно 8 страниц из 36
