Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
После провала вооруженной интервенции и окончания Гражданской войны в России в Японии не отказались от агрессивных замыслов в отношении соседа на севере. Поскольку в Токио считали, что «в будущем СССР во весь голос заявит о себе», ставилась задача «принять меры против разлагающего влияния Советского Союза».
Несмотря на подписание в феврале 1922 г. с западными державами Вашингтонского договора, ограничивавшего возможности японской экспансии на Азиатский континент и в районы Тихого океана, правящие круги Японии рассматривали его лишь как временное соглашение. В японской прессе прямо провозглашалось: «Если наши экономические и культурные начинания в Китае и Сибири будут прекращены, нам уготована участь изолированной и беззащитной островной страны».
На проходивших в 1923 г. совещаниях военно-политического руководства, возглавляемых императором, вырабатывались основы внешней политики и стратегии Японии на последующий период. На них были намечены два главных направления вооруженной экспансии — северное и южное. В качестве вероятных противников определялись СССР и США. Подготовка войны против СССР возлагалась на сухопутные войска, против США — на военно-морской флот. При этом если война против США рассматривалась в те годы лишь как теоретическая возможность, будущая агрессия против СССР приобретала вполне зримые очертания. Подтверждением этого является составление генеральным штабом армии конкретных планов ведения боевых действий на территории Советского Союза.
В 1923 г. был разработан новый план войны против СССР, которым предусматривалось «разгромить противника на Дальнем Востоке и оккупировать важные районы к востоку от озера Байкал. Основной удар нанести по Северной Маньчжурии. Наступать на Приморскую область, Сахалин и побережье континента. В зависимости от обстановки оккупировать и Петропавловск-Камчатский».
Однако выполнение этого плана требовало длительной тщательной подготовки. Интервенция на советский Дальний Восток продемонстрировала слабость боевой подготовки и технического вооружения японской армии. Составители японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии» признавали, что рассчитывавшие на легкую победу над ослабленной гражданской войной революционной Россией японские генералы «на собственном опыте испытали мощь коммунистического государства в объединении красных идей с военными действиями». Здравомыслящие политические деятели и представители деловых кругов Японии предлагали воздержаться от агрессивных действий против Советского Союза, установить с ним дипломатические и торгово-экономические отношения. При этом считалось, что ради нормализации советско-японских отношений правительство СССР может пойти на серьезные уступки Японии.
Правительство молодой Советской Республики сразу после революции стало добиваться перехода от отношений войны с капиталистическими странами к мирным и торговым связям с ними. Еще в декабре 1917 г. советское правительство вступило в переговоры с японскими представителями в Петрограде о пересмотре всех договорных обязательств между Россией и Японией и о заключении новых торгового и экономического соглашений. Однако нормализация отношений затянулась по вине японской стороны.
Глава первая
МАНЬЧЖУРСКИЙ ПЛАЦДАРМ
«РОССИЯ — ТРАДИЦИОННЫЙ ВРАГ»
В 1925 г. между Советским Союзом и Японией были установлены дипломатические отношения. И все же, когда советское правительство в мае 1927 г. обратилось к японскому правительству с предложением о подписании между обоими государствами договора о ненападении, оно было отвергнуто. Тогда по мере углубления экономического кризиса 20-х гг. политика решения внутренних проблем на путях внешней экспансии приобретала в Японии все большее число сторонников. Усиливавшие свое влияние на политику военные круги добились в апреле 1927 г. сформирования кабинета министров во главе с генералом Танака Гиити. Он же стал министром иностранных дел Японии. Не желая связывать себя какими-либо соглашениями с северным соседом, новое руководство исходило из того, что Япония должна «в отношении пакта о ненападении, выдвигаемого СССР, занять такую позицию, которая обеспечивала бы империи полную свободу действий».
Особенно противились договору о ненападении с СССР военные круги. Генеральный штаб армии и военное министерство не прекращали разрабатывать планы войны с Советским Союзом, считая, что такую войну следует начать как можно скорее, до того как СССР усилит свою мощь. По мобилизационному плану 1926 г., против СССР должно было быть использовано 18 дивизий. При этом считалось, что ослабленная революцией Россия «не сможет выставить против Японии и десяти дивизий».
27 июня 1927 г. в Токио открылась так называемая «Восточная конференция», в работе которой принимали участие руководители японского министерства иностранных дел, армии и флота, а также японские дипломаты, аккредитованные в Китае. Главной темой конференции была выработка политики в отношении Китая. Обсуждение вопроса о Китае было вызвано не только целями экономической экспансии в эту страну, но и стремлением подавить освободительную борьбу китайского народа, которая вылилась в антиимпериалистическую революцию 1925–1927 гг.
Еще в годы японской интервенции против Советской России на Дальнем Востоке и в Сибири японским правительством ставилась задача «внедрить мощь Японии в Северной Маньчжурии», «стабилизировать государственную оборону на континенте путем превращения всей Маньчжурии в особую зону». Впоследствии в эту зону была включена и Монголия. По итогам «Восточной конференции» 7 июля был принят и опубликован документ «Политическая программа в отношении Китая», суть которой состояла в том, что Маньчжурия и Монголия были объявлены «предметом особой заботы Японии». В программе указывалось: «В случае возникновения угрозы распространения беспорядков на Маньчжурию и Монголию, в результате чего будет нарушено спокойствие, а нашей позиции и нашим интересам в этих районах будет нанесен ущерб, империя должна быть готова не упустить благоприятной возможности и принять необходимые меры с целью предотвратить угрозу, от кого бы она ни исходила…»
Подлинный смысл этого положения раскрыл один из организаторов конференции, заместитель министра иностранных дел по политическим вопросам Мори Каку, который признавал, что речь шла об отторжении Маньчжурии и Монголии и превращении их в сферу японского влияния. На отторгнутых территориях предполагалось создать марионеточные государства. Какие бы силы ни мешали осуществлению японских планов, говорил Мори, на них должна «обрушиться вся государственная мощь». «Эта конференция делала маньчжурский инцидент неизбежным», — указывается в японской «Официальной истории войны в Великой Восточной Азии». К этому времени японский генштаб уже разработал поэтапный план захвата китайских земель: вначале северо-восток, затем север Китая и Синьцзян.
Хотя задача овладения Маньчжурией и Монголией выдвинулась на первый план, в военных кругах существовала и другая точка зрения, согласно которой широкой экспансии на континент должна предшествовать война с целью устранения «советской угрозы». Свое мнение сторонники этой точки зрения обосновывали тем, что СССР
может помешать осуществлению захвата китайских территорий. Советский посол в Японии A.A. Трояновский информировал советское правительство: «В военных кругах бродят мыли о занятии Сахалина, Приморья и Камчатки». Попытка посла 8 марта 1928 г. вновь поставить перед премьер-министром Танака вопрос о заключении пакта о ненападении была отвергнута. Танака ответил, что «для этого не пришло еще время».
Ознакомительная версия. Доступно 22 страниц из 107
