Дождик перестал. Когда они доехали до Лондонского шоссе, уже ярко сияло солнце. Фрэнк и Джесс прислонили велосипеды к высокой железной ограде Усадьбы и довольно медленно направились в сад. Получалось жутко неудобно. Домик под названием Сторожка, где жили Уилкинсы, был прямо за углом. Сам Вернон сидел на пороге. Подойдя поближе, Фрэнк и Джесс услышали в Сторожке голос матери Вернона, — получалось, что она все равно услышит все их разговоры. Еще хуже было то, что Вернон присматривал за сестренками, которые, все три, возились в песке вокруг него, и самая крошечная, завидев Джесс, заковыляла к ней, улыбаясь самым дружелюбным образом. Все это решительно не вязалось с экспедицией по добыче зубов. Вернон поднял глаза и увидел их.
— Вам чего? — спросил он не то чтобы враждебно, но несколько настороженно.
Джесс ничего в голову не приходило. Она почти не знала Вернона, но его самая младшая сестренка явно считала ее своей лучшей подружкой. Чернокожая малышка ухватила Джесс за руку и так и сияла, глядя на нее снизу вверх.
— Э-э-э… — замялся Фрэнк. — Ну, в общем, нам бы нужен твой зуб…
— У меня больше не шатаются, — ответил Вернон. — Последний выпал год назад. Придется вам обойтись.
— И что, ты их не хранишь, да? — в отчаянии спросил Фрэнк.
— Нет, — удивился Вернон. — А зачем?
Фрэнк умоляюще покосился на Джесс. Джесс для храбрости крепко сжала ручку малышки и объяснили:
— Понимаешь, Вернон, его требует Громила Гибл. Он говорил, что ты ему только что зуб выбил.
Тут у Вернона с лицом произошло то, что в словаре, как подумала Джесс, называется «вытаращиться». Она решила, что он одновременно удивлен, польщен, возмущен и огорошен.
— Ну да, — кивнул он. — А вы-то тут при чем? Вы что, теперь у него в банде? — И он поднялся.
— Нет! — поспешно замотал головой Фрэнк. Джесс отпрянула, потащив за собой малышку. Вернон оказался просто устрашающе высоким.
— Тогда почему вы требуете у меня зуб? — спросил он.
Вопрос был совершенно естественный. Фрэнк почувствовал себя полным идиотом, потому что надо было отвечать. Он попытался объяснить Вернону про ООО «Справедливость», и чем больше он объяснял, тем более дурацкой казалась ему самому вся эта затея. От Вернона помощи было мало. Сначала он озадачился, а потом, начав понимать, в чем дело, страшно развеселился. А когда Фрэнк замолчал, Вернон вдруг перестал улыбаться и сказал:
— Мы с ним квиты. Нечего ему было отправлять вас за зубом. Он натравил на меня свою шайку с палками, когда я разносил газеты. Вот, глядите.
Он вытянул руку, и пришлось Фрэнку и Джесс опять совершить инспекцию — на сей раз длинной и очень скверной на вид ссадины на внутренней стороне руки Вернона.
— А ты ее чем-нибудь помазал? — встревожилась Джесс. — Не удивлюсь, если оружие у них отравленное. Фрэнк, это нечестно, что Громила еще и зуб хочет!
— Ага, нечестно, — согласился Фрэнк, ежась при мысли о том, что Громила мог бы сделать с ними самими. — А как ты ему зуб выбил, Вернон?
— Да я и не знал, что выбил, — радостно объяснил Вернон. — Дал ему раза и убежал. Вот здорово, что он теперь без зуба.
— Жалко, что молочный, — поджала губы Джесс. — Еще нечестнее выходит.
— Молочный? Правда? — переспросил Вернон. — Ну, тогда я знаю, как это уладить. Минуту. — Он бросился за угол Сторожки и вернулся секунду спустя, таща за собой за руку братишку. — У Сайласа зуб совсем расшатался, — сообщил он. — Открывай рот, Сайлас.
Сайлас заверещал и принялся вырываться. Джесс стало его жалко. Кажется, Сайласу крепко не повезло, тем более что Вернон и не подумал спросить у него согласия. Он просто задрал братишке голову, заставил его открыть рот и вырвал зуб — легко и просто, словно око в Библии. Сайлас разревелся. Фрэнк был рад, что Громила послал его не за оком. Когда же Сайлас увидел, что зуб отдают Фрэнку, он разревелся еще пуще.
— Вернон! — крикнула мать Вернона. — Что ты сделал с Сайласом?
— Ничего! — отозвался Вернон. — Зуб у него вырвал!
— Послушай, Вернон! — взмолилась Джесс. — Это же его зуб, а если ты отдашь его нам, Сайлас за него денег не получит!
Вот уж вопрос так вопрос. Ведь за выпавший зуб действительно полагается денежное вознаграждение от зубной феи…
— Дам я ему пятипенсовик, — быстро пообещал Вернон. Было похоже, что на рев Сайласа вот-вот прибежит миссис Уилкинс. Вернон вытащил монетку и сунул ее в руку братишке. — На, — сказал он. — Прекрати.
Сайлас умолк на полувсхлипе — поток слез замер на щеках на полпути к подбородку — и стиснул пятипенсовик в кулаке. Он глядел на Фрэнка и Вернона с таким укором, что Фрэнк понял — надо объясниться.
— Твой зуб нам очень нужен, — сказал он. — Это страшно важно. Честное слово. Мы должны отдать его Громиле Гиблу, потому что он велел нам принести ему зуб Уилкинса.
Сайлас глядел еще укоризненнее, а Вернон рассмеялся:
— Вы ему только не говорите, которого Уилкинса, и все будет в порядке!
— Но это все равно нечестно! — настаивала Джесс. — Потому что ты лишился пяти пенсов!
Фрэнка начало раздражать то, что Джесс всегда и во всем находит о чем поспорить, причем всегда оказывается совершенно права. Он вспомнил, как мистер Проджер говорил, что Вернону нужны деньги.
— Знаешь что? — решил он. — Давай мы отдадим тебе пять пенсов, когда «Справедливость» что-нибудь заработает. Хорошо?
— Заметано, — кивнул Вернон. — Может, я вам клиента подыщу.
— Это будет здорово, — обрадовалась Джесс. Она выпуталась из объятий маленькой сестренки Вернона, которая явно была склонна разреветься посильнее Сайласа. Вернону пришлось взять ее на руки. Затем Пири оседлали велосипеды и поехали домой с добытым зубом, и для них было достаточным потрясением обнаружить, что они не только не разбогатели, но, наоборот, оказались должны еще пять пенсов.
Фрэнк попытался найти во всем хорошую сторону.
— Давай считать, что мы уменьшили долг вполовину, — предложил он. — Может быть, после следующего заказа доведем баланс до минус двух.
— Только если кто-нибудь все-таки раскошелится на три настоящих пенса, — мрачно возразила Джесс.
Однако, когда пятнадцать минут спустя банда снова появилась на тропе вдоль огородов, гогоча, размахивая палками и явно готовясь отметелить этих лазоревых Пири за все хорошее, Фрэнк понял, что это стоит пяти пенсов. Брат и сестра дождались, когда Громила замолотит в окно. Тогда Джесс распахнула его, едва не угодив Громиле прямо в рожу створкой, и сунула ему под нос зуб в жестяной формочке для кекса.
— Держи, — победно провозгласила она. — Зуб Уилкинса, как договаривались.
Громила долго пялился на зуб, а потом на Джесс и Фрэнка.
