Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
– Заяц дай, мое, – приказал все тот же рыбник, и как плюнул: – Дирт.
Протянув обе тушки слуге, Сакс кинул взгляд на нобля, успел увидеть лишь ухмылку и замах. Увернуться бы, сбежать, но куда?! Кругом рыбники, слуги – и те из Луайона!
Плеть ожгла плечи, следом – спину. Удары посыпались со всех сторон. Сакс только и мог, что опустить голову, закрыть лицо и спрятать пальцы, лучник без глаз и пальцев недорого стоит… лучник? Дурень! Отец же велел: падай! Будут бить – падай, кричи, что хочешь делай, но выживи! И он упал, заверещал что-то жалобное. Было не столько больно, сколько противно, и грязно, и кислая злость жгла горло, требовала рвать чужаков зубами!.. Но Сакс только скорчился в пыли, смешанной с потоптанными колосками, перекатился так, чтобы закрыть собой нож. Заскулил.
Рыбники засмеялись, снова залопотали. Убрали плети.
Сакс не шевелился, притворялся дохлым.
– Мерде, – громко и презрительно сказал важный нобль, что-то еще добавил по-своему. Остальные почтительно засмеялись.
Послышался хлопок, словно перчаткой по конской холке, и жеребец нобля рысью пошел прямо на него. Сакс сжался, готовый откатиться, бежать – да пусть подстрелят, все равно уже, только не покорно ждать. Но рыбник хохотнул, и жеребец перепрыгнул Сакса, едва не задев задними копытами.
С десяток ударов сердца, громких, отчаянных, Сакс выжидал и прислушивался. Топот копыт и довольный смех удалялись. Зато наваливалась боль, а вместе с ней стыд, до слез: сколько ж можно валяться перед рыбниками в грязи?!
– Убью. Клянусь кровью, ни одного луайонца не будет на нашей земле! – В запале он треснул кулаком об землю, поранил ладонь о некстати попавшийся камешек и сморщился от боли. – Дерьмо рыбье.
Поднявшись, он подобрал нож и расщепленный копытами лук. Ножны пристегнул обратно к поясу, а негодную деревяшку отбросил. И рысью побежал к лесу: возвращаться домой без лука, без добычи, в драной куртке и грязным? Нет уж. До полудня еще далеко, успеет и помыться, и добыть что-нибудь. Да хоть бы и рыбу, щучьим детям назло! И вообще уйдет в Кроу, к повстанцам. Отец с кузнецом говорили, скоро будет восстание, не может не быть. Уже двадцать пять лет нобли грабят Тейрон, заставляют кланяться своему богу, объявили Отца с Матерью порождениями тьмы. Сколько ж можно!
Повстанцы сметут рыбников с родной земли, втопчут в грязь…
Да! Сакс станет рыцарем, возглавит восстание… не потому, что дед был лордом Оквуда, – а потому, что он достоин! Сам тейронский король Бероук пожалует ему герб, пробитый стрелой дубовый лист, как был у деда, и блестящий доспех, и оруженосец будет держать над ним зеленый стяг с королевским медведем. А луайонские щучьи знамена – в грязь, под копыта, и ноблей – под копыта!
Прежде чем нырнуть в орешник, Сакс обернулся: в поле было по-прежнему пусто, слава Матери. Нобли, верно, ускакали подальше от Девьего озера охотиться, не пустыми ж возвращаться в замок. На всякий случай сплюнул через плечо, отгоняя боуги: озеро – владения Девы, и свора ее где-то рядом. По крайней мере старый хранитель Фианн так говорит и велит обходить озеро стороной. Дурное, мол, место. Ноблей и мудрых не подпускает, королевские стражники у озера и вовсе пропадают, одних колдунов привечает. А все потому, что там водится нечисть из холмов: фейри да боуги.
Да пусть бы там всех стражников и ноблей боуги съели! Не жалко!
Поведя плечами и зашипев от боли – рыбники лупили от души, даже кожаную куртку пропороли, – Сакс ступил на неприметную тропку. На половине дороги подобрал сухую ветку и принялся ворошить траву: ранние маслята и сыроежки все лучше пустой сумы.
Живот откликнулся согласным бурчанием. С рассвета Сакс не ел ничего, кроме горсти земляники, спешил принести зайцев к обеду. Чтоб рыбникам те зайцы поперек встали!
Наверное, в насмешку прямо над ним застрекотала белка. Крупная рыжая белка. Сакс с досады запустил в нее червивым масленком и пообещал себе сегодня же сделать новый лук, благо в сарае как раз досушились заготовки.
Сунув в сумку последний гриб, он быстрее пошел к озеру: уж там рыбников точно нет! Нобли сколько не искали озеро, а найти не смогли, ни сами, ни с провожатым. Грозились перевешать наглых диртов и плетьми били – без толку. Вон, у мельника вся спина исполосована – за то, что сказал ноблям правду: туда нет ходу тем, кто не почитает Отца с Матерью, молится одному Асгейру и не слушает мудрых.
Как-то, залив глаза, Фианн рассказал легенду про озеро. Старую легенду – не то вранье, которым потчуют мудрые. По той легенде, Дева-Охотница плакала над раненым возлюбленным, целое озеро наплакала. А Отец – Лекарь сжалился над ней и дал слезам волшебную силу. Возлюбленный Девы вылечился, поклялся в верности Охотнице прямо у целебного озера, а через год женился на дочери рыцаря с большим приданым. Охотница разгневалась, затравила изменщика своими псами, боуги. С тех пор у Девьего озера не клянутся, говорят, Дева за язык поймает.
Правда то или нет, Сакс не знал, сам у озера не клялся и ни боуги, ни фейри никогда не видел. А кузнецов сын, Томас, видел. Если не врет, ясно дело. Фейри видел. Статных, румяных, как яблочко по весне, и косы у них до самой земли, у светлых – золотые, у темных – черные. Выйдут из холмов и купаются, а то и парней заманивают.
Сакс дважды сплюнул и пощупал нож, холодное железо. Без ножа на Девьем озере делать нечего, а с ножом никакие фейри не страшны.
Озеро показалось внезапно. Сколько ходил этой тропой, а каждый раз – как впервые. Верно, колдовство! Блестит, слепит, дразнит, а земляникой-то пахнет! Весь берег – сплошь земляника, красная, крупная. Сладкая!
Наевшись ягод, Сакс скинул на пригорок пояс и сапоги с курткой и плюхнулся в воду, прямо в рубахе и штанах. Мальки брызнули в стороны, сердито и тяжело плеснуло в осоке: то ли молодой сом, то ли сазан. А Сакс смывал грязь вместе с унижением, полоскал стащенную с шипением и проклятиями рубаху. Присохла к ссадинам на плечах, отодрал с кровью. Щуки луайонские, их бы так, плетью! За пару-то паршивых зайцев!..
Но волшебное озеро, солнце и рыбный плеск быстро поправили дело. К землянике захотелось сомятины, жаренной на углях. И грибов. И дикого чеснока. Да чего угодно захотелось, лишь бы в животе не бурчало.
Недолго думая, Сакс поймал головастика, вылез из воды. Костяной крючок он всегда носил с собой, жилу тоже. Нашел палку подлиннее – и снасть готова. На сома, молодого и непуганого, сгодится. Главное – правильно забросить, в самую сомячью яму. Со второго раза получилось. Теперь – нарвать чеснока, развести костерок и посушиться. Еще бы куртку зашить… Сакс вздохнул. Иголки нет. И зашить так, чтоб мама не заметила, не сумеет. И врать не будет, пусть стыдно. Не дело это, матери врать.
Так, в размышлениях, он разложил рубаху на пригорке, а чтоб штаны сохли быстрее, сам улегся в траву, среди земляники. Пощипал ягод, прислушиваясь к озеру: правильно же забросил, вот-вот клюнет сом. А то и щука. Луайонская. Это ж надо придумать такое – нарисовать на гербе щуку! Черную. С зубьями, что твой палец.
Ознакомительная версия. Доступно 19 страниц из 91
