— Э-э... Регин, — сказал он.
— Становитесь сюда, — сказала она, вталкивая вора на один из углов плиты.
Потом она распихала короля Лютера, Барнабаса и верховного жреца Амру по остальным углам и, ввинтившись между королем и жрецом, сама встала посередине. Живот Амру скрыл госпожу ректора от взглядов сидящих за столом. А потом все пятеро тихо и внезапно исчезли; каменная плита опустела.
Что же касается спутников Квериды, то им показалось, будто они шагнули в печь. «И притом — печь раскаленную», — подумал король Лютер, заслоняясь от слепящего солнца рукавом из плотной шерсти. Из-под седых кудрей Барнабаса немедленно заструился пот. Амру задохнулся, пошатнулся, а потом одновременно попытался вытряхнуть песок из своих вышитых туфель без задников и ослабить завязки одеяния. Вид у него был самый несчастный.
Только Кверида выглядела совершенно довольной жизнью. Она вздохнула и потянулась, подставив лицо солнцу; на губах ее заиграла блаженная улыбка. Молодой вор заметил, что Кверида смотрит прямо на солнце, не щурясь. «Эти мне маги!» — подумал он. Вор чувствовал себя столь же неуютно, как и прочие, но он был приучен сохранять хладнокровие и ясность мысли в любой обстановке. Он огляделся по сторонам и увидел, что до Оракулов — рукой подать. Это были два небольших здания с куполообразными крышами; левое было черно, словно дыра в мироздании, а правое сияло столь ослепительной белизной, что у вора началась резь в глазах и он поспешил отвести взгляд.
Пока остальные трое приходили в себя, Кверида ухватила Регина за руку и потащила к белому зданию.
— Почему вы так странно посмотрели на меня, когда я сказала, что ваша гильдия должна хорошо зарабатывать на туристах? — прошипела она. — Означает ли это, что вы тоже хотите прекращения туров?
«Вот попробуй что-нибудь скрой от нее!» — сокрушенно подумал вор.
— Не совсем, госпожа ректор. Но если вы задумаетесь, то поймете, что после сорока лет такой жизни нам стало практически нечего красть. Мы даже обсуждали, не начать ли воровать друг у друга, — но даже если это разрешат, нам все равно будет не на что потратить добычу. Меня, собственно, и прислали узнать, позволительно ли красть у Странников?
— Так вы что, не воруете у туристов? — спросила Кверида.
Вор покачал головой, и змеиная мордочка Квериды вновь расплылась в блаженной улыбке.
— Видите ли, я полагаю, что это одна из тех вещей, которые мистер Чесни просто позабыл включить в свои правила, — сказала ректор. — Конечно же, начинайте красть у туристов!
Она обернулась и посмотрела на Амру, который вытирал лицо рукавом своего пышно расшитого одеяния.
— Эй, пошевеливайтесь! Нечего там торчать! Пойдемте, пока вы не изжарились! Мы начнем с Белого оракула.
Кверида зашагала к белому зданию, и Регин двинулся следом. Он чувствовал, как за ушами у него текут струйки пота, но по-прежнему двигался легко и упруго. За ними мрачно топали король Лютер и Барнабас. Последним ковылял Амру. Тучному жрецу оказалось не так уж просто протиснуться в узкий дверной проем.
Внутри было темно и восхитительно прохладно. Пришельцы встали бок о бок, всматриваясь в непроглядную тьму: казалось, что она занимает куда больше места, чем могло бы вместить в себя столь небольшое здание.
— Ну и что нам делать? — спросил король Лютер.
— Ждать, — ответила Кверида. — И смотреть.
И они принялись ждать. Через некоторое время перед глазами у них замаячили точки, пятнышки и извивающиеся узоры, как всегда бывает, если пристально вглядываться в темноту. «Солнечные блики», — подумал король Лютер. «Обман зрения», — подумал Регин. Пустяки, не заслуживающие внимания.
Внезапно эти так называемые блики собрались вместе — слишком целенаправленно, чтобы это можно было счесть случайностью. Секунду спустя они слились в нечто вроде человеческой фигуры — правда, фигура эта была слишком высока для человека, — составленной из тускло-красных и приглушенно-синих тонов, перемежаемых небольшими зелеными искрами, и все это крутилось, словно в водовороте. Негромкий гулкий голос произнес: «Задавайте ваш вопрос, смертные», — и по храму раскатилось эхо.
— Спасибо, — быстро произнесла Кверида. — Наш вопрос таков: что нам сделать, чтобы положить конец нашествию партий Странников и навсегда избавиться от мистера Чесни?
Вращающаяся фигура исчезла, потом воздвиглась до добрых двадцати футов, потом съежилась до роста Квериды и принялась покачиваться. Казалось, будто она чем-то обеспокоена. Но когда гулкий голос зазвучал вновь, он был таким же, как и прежде.
«Вы должны назначить Темным Властелином первого, кого встретите, выйдя отсюда».
— Премного вам благодарны, — сказала Кверида.
Внезапно тьма рассеялась. Оказалось, что в маленьком храме едва-едва хватает места для пяти гостей. Белые стены были лишены каких-либо украшений, а на занесенном песком полу валялся всякий мелкий хлам, очевидно, оброненный другими людьми, приходившими к Белому оракулу за советом. Там были обрывки бумаги, маленькая подковка, пряжки, ремешки и мелкие камушки. У носков туфель Регина виднелась какая-то вещичка, наполовину засыпанная песком. Когда все повернулись к выходу, вор быстро наклонился и подобрал ее, а потом удивленно застыл — как, впрочем, и остальные, — ибо вход больше не был узким. Теперь они все могли бы пройти через него бок о бок. Спутники снова вышли на жару, щурясь от сияющего над бескрайней пустыней солнца.
— Никого нет, — заметила Кверида.
— Думаю, имелся в виду первый, кого мы увидим по возвращении, — предположил Барнабас.
Регин взглянул на то, что он подобрал. Это оказалась полоска ткани. На ней было напечатано: «Будь осторожен со своими желаниями: они могут сбыться». Вор молча передал ее королю Лютеру — тот оказался ближе всех к Регину.
— А теперь он нас предостерегает! — воскликнул король и передал полоску Амру.
— Нечто в этом же духе я часто говорю моей пастве, — заметил Амру.
— Магам эта истина тоже знакома, — сказал Барнабас. Он взял лоскуток и передал его ректору. — Нас предупредили, Кверида. Ты по-прежнему хочешь испросить совета еще и у Черного оракула?
— Конечно хочу! И я всегда очень осторожна со своими желаниями, — парировала Кверида.
Она зашагала к стоящему неподалеку черному храму. Прочие переглянулись, пожали плечами и двинулись следом.
От стен черного здания тянуло холодом. Оказавшись рядом с ним, Амру вздохнул с облегчением. Но к тому времени, когда подошла его очередь протискиваться в узкий дверной проем, жрец уже начал слегка стучать зубами. Когда же Амру оказался внутри, у него вырвался жалобный стон: в храме было так же жарко, как и снаружи. Жрец стоял в темноте и пытался отдышаться, а тем временем перед глазами присутствующих снова поплыли блики и пятна.
«Надо подождать, пока они сольются», — рассудительно подумал Регин. Но на этот раз вращающиеся блики вместо того, чтобы собраться воедино, расступились и принялись разгораться все ярче. Лишь минуту спустя наблюдатели осознали, что блики очерчивают контуры огромной фигуры, смахивающей на человеческую.
