Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
В аньянских могильниках обнаружена самая разнообразная утварь, наибольшее впечатление производят бронзовые ритуальные сосуды на трех ножках. Они настолько гармоничны по форме, покрыты таким изящным узором, настолько качественно исполнены, что известный китаист Х. Крил счел возможным высказать мнение, что ничего лучшего из металла люди не смогли сделать за всю свою историю (конечно, такая оценка может быть отчасти порождена излишним энтузиазмом исследователя). Технология их производства была не сложна, но и принципиально нового в художественном литье с тех пор ничего не изобрели. Древние умельцы лепили в мельчайших подробностях макет из воска, а потом постепенно обмазывали его слоями жидкой глины. Когда глина подсыхала, форма ставилась в печь, после чего растопленный воск выливали – и форму можно было заполнять расплавленной бронзой. На последней стадии освобожденное от глиняной скорлупы изделие полировали – и оно представало миру во всей своей первозданной красе и блеске.
Там же обнаружены вырезанные из мрамора и нефрита прекрасные кольца и прочие украшения, фигурки людей и животных. Главное же, пожалуй, свидетельство высокого уровня шанской цивилизации – остатки шелковых тканей. Это было достижение из ряда вон. Неспроста впоследствии даже далекие римляне называли китайцев seres – «людьми шелка». Сами китайцы создали немало легенд, повествующих об изобретении шелкоткачества, назначали ему божественных покровителей (об этом – вскоре).
Выделка шелковой пряжи
Действительно, до этого надо было додуматься. Технология многоэтапна, сложна, трудоемка. Бессловесный «культурный герой» китайского народа – шелковичный червь требует к себе много внимания. Производственный цикл начинался зимой. Яйца шелкопряда старались поместить туда, где потеплее, даже в складки собственной повседневной одежды. По весне из яиц вылупляются червяки, существа необыкновенно прожорливые, и немалый труд – обеспечить их свежими и чистыми листьями тутовника. Дерево ради такого дела специально стали выращивать вокруг всех крестьянских домов, и оно с тех пор стало непременной принадлежностью китайского пейзажа. Когда через 1,5–2 месяца червяки достигают длины порядка 8 см, рядом с ними кладут специально подобранные веточки, на которые они взбираются и начинают выделять мгновенно затвердевающую нить, в которую заматываются, образуя кокон. Каждая особь вырабатывает 200–300 м нити. После чего ее за все старания убивают, ошпарив кипятком, – иначе куколка превратится в бабочку и, продираясь на свет божий, порвет кокон (но такая участь ожидает не всех – часть оставляют для расплода). После этого начинается процесс изготовления нити, а затем собственно шелковой ткани.
Секрет получения этой замечательной материи – легкой, прочной, приятной на ощупь, долгое время сохранялся китайскими властями под страхом жестокой казни. Только в VI в. византийским монахам-миссионерам удалось вынести драгоценные личинки из Поднебесной в своих посохах.
Шанцы усердно поклонялись душам своих предков и душам предков своих повелителей. Об усопших надо было заботиться, их надо было задобрить (иногда даже кровавой жертвой) – они ведь рядом, они могут отблагодарить, а могут и наказать за непочтительность. В этом просматривается и до сих пор свойственная многим китайцам их прагматичность в отношении к религии: «Я тебе, ты мне» (во многих китайских храмах висят таблички, гласящие от имени божества: «Твое подношение не может остаться без благодарности»).
Считалось и считается, что умершим требуется примерно все то же, что и живым. Но здравый смысл подсказывал, что их душам – поскольку они духи, существа бесплотные, – мясо как таковое, к примеру, ни к чему. Им хватает и духа этого самого мяса («дух», «запах» – явно просматривается нечто общее: «Чтобы духа твоего не было»), который препровождается к ним через соответствующий ритуал. А бездуховный остаток с чистой совестью могут употребить в пищу жертвователи. Однако вещи несъедобные – будь то оружие, ювелирные украшения, даже боевые колесницы – сжигались, или археологи выкапывают их сегодня из гробниц. Это потом китайцы догадались (возможно, в связи с изобретением бумаги), что вместо чего угодно можно сжечь макет – и этого вполне достаточно. Давно существуют специальные «жертвенные деньги», а в наши дни можно наблюдать, как преуспевающий молодой бизнесмен от широты душевной благоговейно одаривает дух своего деда бумажным «мерседесом» последней марки.
Обряд мог исполняться как главой семейства, так и жрецом или шаманом. Шаманы, эти выходцы из первобытных времен, до сих пор пользуются почетом во многих местностях Китая неспроста: их четырехглазые маски свидетельствуют о свойственной им бипсихии: способности, впадая в транс, пребывать одновременно и здесь, у костра, среди разинувших рты соплеменников, и на просторах запредельного мира, мира духов (в том, что это действительно происходит, убеждены не только представители «отсталых народов» и парапсихологи).
Самый торжественный и ответственный обряд, от скрупулезного и прочувствованного исполнения которого зависело благополучие всего царства (а впоследствии и всей вселенной) – поклонение предкам правителя, которые именовались ди, или более высокопарно – шан-ди («высший предок», «высшее божество»). Его совершал сам ван, являясь не только государем, но и первосвященником. Специально для таких случаев был выстроен огромный по тем временам храм, с длиной стен около 30 м – на его строительстве использовались прирученные слоны, которые водились тогда в Китае.
Кайлу-шэнь – божество, очищающее могилы от нечисти перед захоронением
При раскопках был обнаружен целый архив из использованных при гадании костей. Дело в том, что предки могли еще и дать живым хороший совет, приоткрыть завесу будущего. Для этого надо было взять кость жертвенного животного – желательно лопаточную, тщательно ее отполировать и с помощью специальных значков (самых первых иероглифов) сформулировать свой вопрос. Потом кость накаливали на огне – так, что на ней образовывались трещины (для полноты эффекта можно было еще и с силой бросить в нее металлический стержень), складывавшиеся в причудливые узоры. Сам вопрошающий, а лучше – опытный специалист выискивал в них похожие на иероглифы фрагменты (или применял какой-то иной метод интерпретации) – это и был полученный «оттуда» ответ.
Люди простые задавали вопросы обычно немудреные – например, не пора ли начинать какую-то крестьянскую работу или по поводу устройства судьбы заневестившейся дочери. Но важные господа могли озадачиться и посущественнее: как повести себя в придворной интриге, стоит ли тратиться на новую наложницу. А повелитель – поинтересоваться исходом задуманного военного похода.
Такие акты общения с потусторонними силами, конечно же, стоило заархивировать – в будущем они могли рассматриваться как прецеденты, как «информация к размышлению» – в том числе мировоззренческого свойства.
Ознакомительная версия. Доступно 32 страниц из 157
