Что ж, по крайней мере, птичка уже на земле, подумал Грин. И, судя по внешнему виду, остов самолета не претерпел каких-либо разрушений. Это был широкофюзеляжный лайнер N-22, построенный компанией «Нортон Эйркрафт» в Бербэнке. Самолеты этой модели эксплуатировались уже пять лет и отлично зарекомендовали себя — как с точки зрения соблюдения графиков перевозок, так и безопасности.
Грин пришпорил мотор, автомобиль нырнул в туннель и промчался под брюхом громадного самолета.
* * *
Грин торопливо пересек зал международного терминала, Выглянув в окно, он увидел самолет «Транс-Пасифик», прилепившийся к «рукаву», и шеренгу машин «Скорой помощи», которые выстроились под ним на бетонном поле. Несколько машин уже мчались прочь, завывая сиренами.
У ворот «рукава» Грин предъявил нагрудный знак и зашагал вниз по пандусу. Из самолета выходили пассажиры, бледные и испуганные. Некоторые хромали, их одежда была порвана и покрыта кровавыми пятнами. У стен коридора толпились санитары, склоняясь над ранеными.
По мере того как Грин приближался к самолету, омерзительный запах рвоты становился все сильнее. Перепуганная стюардесса оттолкнула его от входного люка, тараторя что-то по-китайски. Грин сунул ей под нос свой нагрудный знак и рявкнул:
— ФАВП! Я здесь по делу! Я — сотрудник Федеральной администрации!
Стюардесса отпрянула. Грин протиснулся мимо женщины, прижимавшей к груди ребенка, и вошел в самолет.
Он окинул взглядом салон и замер на месте.
— О, господи, — негромко произнес он. — В какую передрягу угодил этот самолет?
Глендейл, Калифорния 6:00 утра
— Мама? Ты кого больше любишь — Микки Мауса или Минни Маус?
Кейси Синглтон, так и не успев переодеться после пятимильной утренней пробежки, стояла в кухне своего домика и сооружала для дочери сэндвичи с тунцом, укладывая их в корзинку для завтраков. Кейси исполнилось тридцать два года, она была вице-президентом компании «Нортон Эйркрафт» в Бербэнке. Ее дочь Эллисон сидела за столом и уплетала овсяные хлопья.
— Ну? — спросила Эллисон. — Кого ты больше любишь — Микки или Минни?
— Я люблю обоих, — ответила Кейси.
— Я знаю, мама, — с раздражением заметила девочка. — Но кого ты любишь больше? — Эллисон исполнилось семь лет, и она обожала расставлять все по своим местам.
— Минни.
— И я тоже! — воскликнула Эллисон, отставляя тарелку.
Положив в корзинку банан и термос с соком, Кейси закрыла ее крышкой.
— Доедай завтрак, Эллисон, — сказала она. — Нам еще нужно одеться.
— Мама, а что такое га…рп…
— Гарпия? Это мифическая птица с женской головой.
— Нет, мам. Га-эр-пэ…
Кейси оглянулась и увидела, что Эллисон рассматривает ее новенькое закатанное в пленку нагрудное удостоверение с фотографией, подписью «К. Синглтон» и огромной синей печатью «ГРП/ГК».
— Что такое гаэрпэ?
— Это моя новая должность на заводе. Теперь я работаю представителем отдела гарантии качества в группе расследования происшествий.
— Но ты и сейчас делаешь самолеты? — После развода родителей любая перемена привлекала пристальное внимание Эллисон. Даже малейшее изменение прически Кейси вызывало множество вопросов, которые повторялись по несколько дней кряду. Не было ничего удивительного в том, что девочка заметила новый нагрудный знак.
— Да, Элли, — ответила Кейси. — Я по-прежнему делаю самолеты. Все осталось по-старому. Просто меня повысили в должности. А теперь надевай туфли. Папа приедет за тобой с минуты на минуту.
— Нет, — возразила Эллисон. — Папа всегда опаздывает. А что ты теперь будешь делать, когда тебя повысили?
Кейси наклонилась и натянула туфли на ноги дочери.
— В общем, — заговорила она, — я и дальше буду работать в ГК, но больше не буду проверять самолеты на заводе. Я буду проверять их, когда они выйдут оттуда.
— Ты будешь проверять, могут ли самолеты летать?
— Да, милая. Мы проверяем их и устраняем неполадки.
— Надо, чтобы самолеты были исправные, — рассудительно заметила девочка. — Иначе все они попадают из неба. — Она рассмеялась. — Они упадут и раздавят людей, которые сидят дома и едят овсяные хлопья! Это будет очень плохо, правда, мамочка?
Кейси рассмеялась вместе с ней.
— Да, это будет очень плохо. Люди на заводе будут очень расстроены, — Завязав шнурки, она отодвинула ноги девочки в сторону, — Где твой свитер?
— Он мне не нужен.
— Эллисон…
— Мама, на улице тепло!
— К концу недели может похолодать. Возьми с собой свитер.
Напротив дома остановился черный «Лексус» Джима, и Кейси услышала гудок. Джим сидел за рулем с сигаретой в зубах. Он был в пиджаке и галстуке. Видимо, проходил собеседование для приема на работу, подумала Кейси.
Эллисон затопала по своей комнате, грохоча выдвижными ящиками. Наконец она вышла с недовольной миной на лице. Свитер висел на углу ее рюкзака.
— Почему ты становишься такой злюкой всякий раз, когда папа забирает меня? — спросила она.
Кейси открыла дверь, и они двинулись к машине в тусклом утреннем свете.
— Привет, папа! — воскликнула Эллисон и побежала к автомобилю. Джим помахал ей, криво улыбаясь.
Кейси подошла к окошку Джима:
— Никаких сигарет, пока Эллисон в машине, договорились?
Джим угрюмо посмотрел на нее.
— И тебе доброго утра. — У него был хриплый голос. Казалось, он мучается похмельем, его лицо отекло и приняло землистый оттенок.
— Мы договаривались не курить при дочери, Джим.
— Я что — курю?
— Я только напомнила.
— Ты уже говорила это, Кэтрин. Ты говорила это миллион раз.
Кейси вздохнула. Она не хотела заводить ссору в присутствии Эллисон. Логопед сказал, что именно от этого девочка начала заикаться. В последнее время ее речь улучшилась, и Кейси делала все возможное, чтобы не пререкаться с Джимом, даже если тот не шел ей навстречу. Наоборот — казалось, ему доставляет удовольствие превращать каждую встречу в стычку.
— Ладно, — сказала Кейси, выдавив улыбку. — Увидимся в воскресенье.
В согласии с договоренностью Эллисон проводила с отцом одну неделю в месяц — уезжала в понедельник и возвращалась в воскресенье.
— В воскресенье. — Джим отрывисто кивнул. — Как обычно.
— В воскресенье, в шесть.
— Ради всего святого!
— Я лишь напоминаю, Джим.
— Ничего подобного. Ты, как всегда, пытаешься мной управлять.
