Но сейчас ей отчаянно хотелось вернуться в прошлое, в ту проклятую ночь Совета, чтобы ей никогда не произносить вслух тех ужасных слов, чтобы не видеть боль, которую она причинила своим соплеменникам, всем, кто ее любил и кого она любила.
От беспросветной тьмы ломило глаза. Остролистая так долго вглядывалась в темноту, ища в ней малейший просвет, что не сразу поверила, когда заметила что-то. Наверное, ей чудится эта тонкая полоса, совсем чуть-чуть светлее окружающей мглы, похожая на первую тень молочного рассвета над тихим лесом.
Остролистая зажмурилась и помотала головой, пытаясь прогнать видение. Но серая полоса осталась на месте. Может, это все-таки свет?
Она захромала быстрее, не обращая внимания на рвущую боль в задней лапе. Свет стал ярче.
Теперь Остролистая видела, что он сочится из трещины в стене. Там начинался другой туннель, поуже и пониже первого.
Остролистая завернула за угол. Кажется ей или стены туннеля, в самом деле, расступаются? Она так разволновалась, что попробовала вскочить. Задняя лапа тут же подломилась, перед глазами полыхнула ослепительная вспышка и рассыпались звезды.
Последнее, что увидела Остролистая, был пол, стремительно несущийся ей навстречу.
Глава II
- Листвичка! Листвичка, дай мне воды! Пить, Листвичка…
Остролистая металась в жару. Горло ее пересохло, язык прилип к небу. Наверное, она подцепила лихорадку и теперь лежит в палатке целительницы. Но где же пропитанный водой комок мха, который Листвичка всегда кладет для больных возле подстилки?
Остролистая с усилием повернула голову и уткнулась мордой во что-то мокрое и мягкое, пахнущее зеленью. Она с жадностью впилась в чахлый мох, до капли высасывая драгоценную влагу. Никогда в жизни она не пробовала ничего вкуснее!
Внезапно Остролистая поняла, что она здесь не одна. Какой-то кот склонился над ней, подсунул что-то под ее несчастную лапу. Остролистая взвыла от боли, а кот тихо извинился:
- Это перья, чтобы лапе было мягче лежать. Все, уже все. Теперь отдыхай!
Остролистая напряглась. Голос и запах этого кота были ей незнакомы.
- Кто ты? Где я? - Она судорожно замахала передними лапами. - Отпусти меня!
Маленькая прохладная лапа легла на ее плечо, бережно уложила обратно.
Остролистая вдохнула сильный запах листьев.
- Ш-шшш, все хорошо. Не надо брыкаться. Ты в безопасности, все хорошо. Вот, съешь вот это, а потом поспи.
Она послушно позволила уложить себя обратно. И так же покорно проглотила травы - окопник и два крохотных маковых семечка. Мягкие перья приятно согревали сломанную лапу. Тихо вздохнув, Остролистая закрыла глаза и снова провалилась в забытье.
Когда она проснулась, голова у нее прояснилась, а невыносимая боль в лапе притупилась до тупой ноющей ломоты. Остролистая полежала немного, прислушиваясь к своим ощущениям, ожидая, когда глаза привыкнут к темноте.
Теперь она понимала, что очутилась совсем не в палатке целительницы. Она лежала на тонкой подстилке из перьев, прямо на холодном камне.
«Значит, я все еще в туннелях!»
Сначала Остролистая обрадовалась, потом испугалась. Кто же был здесь с ней? Кто положил ее сюда, кто поил водой, давал травы? Остролистая попыталась вспомнить запах кота, велевшего ей уснуть, но тут в животе у нее громко заурчало, и она поняла, что умирает от голода. Когда она ела в последний раз?
Остролистая попыталась встать, но ее задняя лапа предательски подогнулась, заставив ее плюхнуться обратно.
- Ты проснулась? - из темноты прямо над ней вынырнула кошачья голова. - Как твоя нога?
Остролистая широко распахнула глаза и вскоре смогла разглядеть силуэт рыжего кота с белыми пятнами. От него пахло мхом, камнем и водой.
- Кто ты? - спросила она и не узнала свой осипший от долгого молчания голос.
Кот не стал отвечать на ее вопрос. Вместо этого он лапой пододвинул к ней что-то.
- Ты, наверное, проголодалась. Вот, поешь!
«Свежатина!»
Остролистая вытянула шею, приготовившись впиться в угощение, но тут же отпрянула назад. Перед ней лежала крохотная склизская рыбешка.
- Я не ем рыбу! - пролепетала она.
Кот задумчиво пошевелил усами.
- Видишь ли, здесь, внизу, выбор есть не всегда, - в его голосе не было и намека на упрек, но Остролистая все равно пристыженно втянула голову в плечи. Ее живот предательски заурчал, давая понять, что с радостью проглотит любую еду - даже падаль. Не говоря уже о рыбе. Задержав дыхание, Остролистая набросилась на рыбу.
«Это мышка, толстая сочная мышка, - твердила она про себя, - или даже белка. Нет, это первый весенний голубь!»
Она съела рыбу до последнего кусочка и запила водой из мха, лежавшего рядом.
Рыже-белый кот с любопытством наблюдал за ней.
- Спасибо, - мяукнула Остролистая. - Я… Знаешь, это оказалось совсем не так плохо, как я думала.
Кот продолжал разглядывать ее.
- Тебя зовут Остролапка, да?
Она моргнула.
- Теперь меня зовут Остролистая. Но откуда ты меня знаешь? Я не помню, чтобы когда-то тебя видела.
Кот покачал головой, его глаза погрустнели.
- Нет, ты меня никогда не видела. Но я видел тебя и твоих братьев, когда вы пришли сюда, чтобы спасти котят, заигравшихся в туннелях во время наводнения.
Остролистая вытаращила глаза. Конечно, она прекрасно помнила, как они с Воробьем и Львиносветом искали пропавших котят из племени Ветра! Тогда под землей разлилась река, и они едва не утонули, но поток вынес их из туннелей в озеро. Слава Звездному племени, что все так счастливо закончилось! Но сейчас этот незнакомый кот говорит, будто видел все это своими глазами… Кто же он такой?
- Кто ты? - вслух спросила Остролистая.
Рыже-белый кот подошел и стал перекладывать перья под ее раненой лапой так, чтобы они лежали ровным слоем, не позволяя больному месту соприкасаться с камнем.
- Меня зовут Листопад, - тихо ответил он.
- Ты не из племен, да? - не унималась Остролистая. - Где же ты живешь?
Листопад подошел к небольшой кучке трав и принялся неторопливо перебирать их.
- Когда-то давно я жил в холмах над озером, но теперь мой дом здесь. - Он обернулся и пододвинул маленькую горсточку трав к Остролистой. - Вот, съешь окопник, он поможет твоим костям быстрее срастись. Мак я тебе больше давать не буду, надеюсь, ты и без него будешь хорошо спать.
Остролистая покорно съела душистые листочки.
- Ты раньше был целителем? - спросила она.
