Все рассмеялись. Оливия откинула со лба темные жесткие кудри и поморщилась:
– Завтраки в нашей школе и фантазия – вещи абсолютно несовместимые, даже миксером их вместе не собьешь.
Роджер сел напротив нее и легонько пожал ей руку. Оливия влюбилась в этого парня еще до того, как стало известно, что он двоюродный брат Брюса Пэтмена. Пока все не узнали, что он – незаконнорожденный сын дяди Брюса (который умер много лет назад), Роджер был самым бедным мальчиком в классе – и вдруг начал жить в огромном имении Пэтменов на холме над Ласковой Долиной. Сначала Элизабет беспокоилась, не слишком ли Роджер возгордится, оказавшись в семье миллионера. Но уже стало очевидно, что он остался столь же общительным и простым, как и прежде. И они с Оливией по-прежнему обожали друг друга.
– Ей-богу, мой кузен на сей раз влип основательно, – прокомментировал Роджер, наблюдая, как в другом конце зала Брюс отодвигает стул для Регины.
– О чем это ты? – полюбопытствовал Тодд и переглянулся с подругой.
– Не знаю, конечно. – Род покачал головой, вскрывая пакет молока и делая большой глоток. – Но, по-моему, на сей раз он втрескался по уши!
Оливия подалась вперед. В карих глазах заплясали искорки.
– Невероятно, – доверительно сообщила она, – но Брюс действительно изменился. Он даже спросил, как у меня дела, когда я ему вчера позвонила. И, что самое удивительное, – она мотнула головой и захихикала, – он еще и выслушал меня!
– Колоссально, – усмехнулся Тодд.
– Никогда не видел его таким обходительным и дружелюбным, – продолжал Роджер. – По-моему, он помешался на Регине. Эх, чего только не бывает!
– Так, значит, ты и впрямь полагаешь, что он не играет с ней? – удивилась Элизабет.
– Хотите знать, что полагаю я? – перебил Уинстон и, хлопнув по пустому пакету, обрызгал Тодду плечо. – Я полагаю, что нам надо вернуться к вопросу о карнавале.
– Пожалуй, ты прав, – согласилась Лиз, отставляя свой поднос в сторону и берясь за блокнотик.
– Как это романтично, правда? – Лила Фаулер указывала своим мороженым на Брюса и Регину, сидевших в другом конце столовой.
На ее миловидном личике играла глуповатая ухмылка. Джессика посмотрела и пожала плечами.
– Ты же знаешь Брюса, – нарочито беззаботно бросила она и притворилась, что поглощена своим завтраком. – Ну, недельку побегает за ней – и все.
– Хм-м, – мурлыкнула Лила и прищурила темные глаза: Брюс поцеловал Регину в щеку. – Не представляю, с чего бы это кому-нибудь заинтересоваться этой девицей даже на такое короткое время, – съязвила она, откидывая за плечо прядь волнистых каштановых волос.
Джессика засмеялась. Она знала, что подруга недолюбливает Регину. До того как приехала эта девушка, Лила была самой богатой школьницей в Ласковой Долине. Одного этого хватило бы, чтобы Лила обозлилась: она привыкла, что только у нее все самое дорогое, новое, лучшее. А Регина к тому же так красива! Стоило ее фотографии появиться на обложке «Инженю», как она завоевала всеобщее внимание. Этого Лила стерпеть не могла. Ведь она добивалась в агентстве, чтобы на обложку поместили ее собственное фото. Владелец агентства признал, что Лила Фаулер бесспорно привлекательна, но сообщил ей, что такой тип им не подходит. Услышав, что именно Регина, а не она идеально фотогенична, Лила принялась всех убеждать: «Эта Морроу – самая отвратительная особа во всей школе».
– Ты только посмотри на нее, – прошипела она и сейчас, в негодовании отодвигая еду. – Она просто посмешище в этом бордовом платье. Так одевается – можно подумать, что она слепая, а не глухая.
Джессика обернулась и посмотрела.
– Платье-то ничего. А вот кто посмешище – так это Брюс. Он так пялится на Регину, будто раньше девчонок в глаза не видел.
– Чего я не могу понять, – продолжала Лила, – так это, как можно с ней общаться хотя бы пять минут. Ведь эта Морроу – жуткая зануда.
– Да-да, – пробормотала Джессика, открывая тетрадку и пробегая страничку глазами.
Она тысячу лет провела в библиотеке, но ни на шаг не приблизилась к выбору темы для реферата.
– Джессика Уэйкфилд, да ты не слушаешь меня! – вскипела Лила. У нее даже рот скривился от досады.
– Прости. – Подруга с шумом захлопнула тетрадку. – Я раздумывала об этом дурацком реферате. Мне его писать – не меньше трех месяцев. А ведь сдавать уже скоро! Я же до сих пор не выбрала тему.
Лила пожала плечами и облизала деревянную палочку от эскимо.
– И у меня нет темы, – безразлично отозвалась она. – Не представляю ничего скучнее истории.
– Я тоже. – Джессика снова смотрела на влюбленную пару.
– Кара говорила мне, что Брюс совершенно без ума от нее, – опять начала Лила, следя за реакцией Джессики. – Он вечно куда-нибудь ее приглашает. Кара говорит, он не отходит от нее ни на минуту.
Джессику передернуло. Лила знала, что размолвка между Джессикой и Брюсом произошла из-за того, что он пытался отделаться от встреч с ней всевозможными отговорками.
– А ты так и поверила, – лукаво произнесла Джессика. – Куда вероятнее, что он бегает по своим девчонкам из колледжа, пока Регина сидит дома и зубрит уроки.
Лила вытянула перед собою кисти рук и полюбовалась маникюром.
– Ну, не знаю, не знаю, – она обернулась в сторону Регины и Брюса со всезнающей улыбочкой. – Ее даже пригласили на обед к Пэтменам. Это тоже информация Кары.
– Ого, – вырвалось у Джессики.
Дело в том, что она сама всегда мечтала о приглашении к Пэтменам, представляя роскошный особняк и воображая там себя: вся в драгоценностях, она плавно ступает по широким лужайкам их имения. Порвав с Брюсом, она принялась было заигрывать с Роджером, его новоявленным кузеном. И дельце бы выгорело, если бы он не вернулся к Оливии. Джес изо всех сил старалась оградить Роджера от столь непрестижной подруги, но он не оценил ее стараний. Роджер просто зациклился на Оливии, которая одевалась, как нищенка, в платья из индийского хлопка и смешные сандалии. Девушку не интересовало ничего, кроме рисования и поэзии; Джессике же и то и другое казалось хуже смерти.
В общем, в последнее время о Пэтменах Джессика предпочитала не говорить. Она ставила их даже ниже рефератов по истории и сейчас ужасно хотела, чтобы Лила оставила эту тему.
– Обед – это еще что, – продолжала Лила безжалостно, – самое потрясающее другое: Брюс купил ей рубиновый кулон. Кара его видела – просто чудо.
Джессика молча вскинула брови, а Лила наклонилась к ней и сочувственно понизила голос:
– А ведь тебе Брюс никогда не покупал ничего дорогого, не так ли?
– Да, так, не покупал, – твердо ответила та. – Но вот что я скажу тебе, Лила. Брюсу Пэтмену по-настоящему всегда будет дорог только он сам. Его скоро затошнит от Регины, ты уж мне поверь. А он такой мелочный, что после разрыва наверняка пришлет ей счет за кулон, – смешком закончила она.
