Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Она сжала банку и весь день ждала золотистые туфли. Но день превратился в вечер: двери с щелчком захлопнулись, и все вокруг потемнело: воздух, звук, пол – будто вместе с универмагом и весь мир закрывался на ночь.
Милли прижалась лицом к окну, сложила ладошки биноклем, чтобы лучше видеть, и смотрела, как люди идут к своим машинам. Мужья и жены, парни и девушки, старики и дети, отцы и матери. Все они – все до единого – уезжали.
Милли с грустью глядела, как стоянка пустеет. Потом вернулась под Трусищи для Огромных Тетенек и достала из сумки сандвич. Поедая его, смотрела на манекен. Тот глядел на нее в ответ.
– Привет, – прошептала она.
Но в тишине было слышно лишь, как жужжат витрины.
Второй день ожидания
Милли когда-то думала: где ни усни – проснешься обязательно в своей кровати. Она засыпала за столом, на полу у соседей, по дороге на концерт, а просыпалась всегда под собственным одеялом и в своей спальне.
Но однажды Милли очнулась, пока ее несли из машины в дом. Она посмотрела на папу сквозь приоткрытые веки и прошептала, уткнувшись ему в плечо:
– Значит, это ты?..
* * *
На Второй день ожидания Милли проснулась от стука каблуков. Ночью она много ворочалась, поэтому теперь ее ноги торчали из-под стойки с нижним бельем.
Милли притянула колени к груди, обняла их, задержала дыхание и уставилась на высокие каблуки, проходящие мимо. Цок-цок, цок-цок, цок-цок. Они были черными и блестящими, и из них выглядывали красные ноготки. Казалось, будто в туфельки пытаются заползти божьи коровки.
Почему мама оставила ее под трусищами на всю ночь?
Милли обхватила руками живот, глядя через просвет в белье. Она догадывалась, почему, но не хотела об этом думать, а потому и не думала.
Манекен по-прежнему не сводил с нее глаз. Милли осторожно помахала ему, складывая пальчики один за другим, а затем сжала их в кулак. Она еще не решила, хочет ли дружить с этим манекеном.
Девочка надела сапожки, выползла из-под трусищ и посмотрела вверх, на записку, которой вчера обозначила свое укрытие: «Я ЗДЕСЬ МАМ». Затем сорвала ее, сложила и сунула в рюкзак.
Мимо прошел вчерашний старик с похожей на кору кожей. Он прошаркал по коридору в кафе. Милли двинулась следом, поглядывая на него из-за растений в горшках. Сев с таким видом, будто ему больно, он вновь уставился в свой кофе.
Милли подошла к столику и положила ладошку на его морщинистую руку.
– Вы когда-нибудь видели жареную курицу в ведре?
Старик посмотрел сначала на ладонь Милли, а затем на нее саму.
– Да. – Он высвободил свою руку и забарабанил по столу пальцами.
– Ну? – Милли присела напротив. – И как?
– Точно так, как звучит, – произнес старик.
Милли закусила нижнюю губу.
– А вы много знаете Мертвых?
– Только их и знаю, – пробормотал старик, рассматривая кофе.
– Только их?
– Да. А ты? – спросил он, продолжая стучать пальцами по столу.
– Двадцать девять, – ответила девочка.
– Это много.
– Ага.
– Сколько тебе лет? – Старик чуть наклонился вперед.
– А вам? – Милли скрестила руки на груди.
– Я спросил первым.
– Давайте скажем вместе.
– Восемьдесят семь.
– Семь.
– Семь? – Он выпрямился.
Милли кивнула.
– С половиной. Это почти что восемь.
– Ты маленькая.
– А вы старый.
На щеках у него появились ямочки.
– У тебя сапоги под цвет моих подтяжек, – заметил он, стуча пальцами по этим самым подтяжкам.
– Не-а, это у вас подтяжки под цвет моих сапог, – заметила Милли и посмотрела на его руки. – А почему вы стучите пальцами, когда говорите?
– Я не стучу, – ответил он. – Я печатаю.
– Что печатаете?
– Все, что говорю.
– Все, что говорите?
– Все, что говорю.
– А то, что я говорю?
– Нет.
– А вы это будете? – Милли указала на кекс.
Старик подвинул к ней тарелку. Милли запихнула кекс в рот.
– А почему вы свой кофе не пьете? – спросила она с набитым ртом и подвинула к нему чашку.
– Не хочу, – он отодвинул чашку.
Милли обхватила ее ладошками и потянула носом, чувствуя, как кофе дышит паром ей в подбородок.
– Тогда зачем купили?
– Мне нравится держать что-нибудь теплое в руках.
– А-а… – улыбнулась Милли.
Она залезла на стул с ногами и уткнулась подбородком в колени. На столе в ряд лежали маленькие пластмассовые квадратики, каждый размером с кончик ее пальца.
– А это что?
Старик пожал плечами.
– Вы не знаете?
Он снова пожал плечами. Милли склонилась над столом.
– Это клавиши от компьютера, – сообщила она. – У нас в школе такие есть. На клавиатурах. Но эти кто-то оторвал.
– Да, – согласился старик.
– Значит, вы знаете, что это.
– Это клавиши с дефисами. От разных клавиатур. – Он подался вперед. – Ты знаешь, что такое дефис?
– Наверное.
– Его ставят между словами, чтобы объединить их в одно.
– Это как?
– Ну… – он задумался.
– Грустный-веселый? – спросила Милли.
– Не совсем.
– Голодный-сонный?
– Нет, – ответил старик. – Как «черно-белый» или «северо-запад».
– Но не грустный-веселый.
– Нет.
– И не голодный-сонный.
– Нет.
Клавиши выстроились на столе в длиннющую очередь.
– А зачем их вам так много?
– Я их собираю.
– Зачем?
– Нужно же что-то собирать.
Милли вспомнила про свою «Книгу Мертвых».
– А я собираю Мертвых, – заметила она.
Старик кивнул. Глядя ему в глаза, Милли выставила вперед указательный палец и перевернула одну клавишу уголком вниз. Та нависла над остальными, будто кувыркалась. Морщинистый, как кора, старик не шевелился.
– Их между числами тоже ставят, – заметила Милли. – А не только между словами.
Она щелкнула пальцами по еще одной клавише. Та заскользила по столешнице и остановилась на самом ее краю. Затаив дыхание, старик смотрел, как кнопка, покачнувшись, падает ему на колени.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
