Дорофей присматривался к урокам княжича и готовился сменить Мартина в качестве наставника. Предварительно Дорофей обстоятельно побеседовал с князем Всеволодом и ознакомил его с программой обучения Михаила. Программа намечалась обширная и разнообразная. Она включала Священное Писание, историю дома Рюриковичей, русское летописание, математику, высшее мастерство верховой езды.
Выслушав Дорофея, князь Всеволод произнес:
- Добротная программа, отец Дорофей. Одобряю ее. Однако повременим. Тебе известно, в каком состоянии моя супружница. Подождем, пока она не уйдет в мир иной. Проводим ее в последний путь со всеми почестями, тогда и займемся воспитанием княжича.
- Как тебе угодно, княже. Видать, матушка Мария уже не жилец на этом свете.
Вся родня была оповещена, что княгиня недолго протянет. Она задыхалась в кашле и выражала желание видеть сына. Михаила не часто пускали к постели матери. У близких было серьезное опасение, что заразная болезнь пристанет и к ребенку. Отец выводил сына из комнаты матери со словами:
- Не беспокой матушку длительным посещением. Она нуждается в отдыхе. Да и болезнь ее прилипчива, как бы ты тоже не прихватил опасную хворь.
Всеволод снарядил гонцов к польским родственникам жены, чтобы они посетили умирающую, но, занятые своими семейными склоками и усобицами, никто из них не соизволил откликнуться на приглашение.
- Жаль, - посетовал Всеволод.
Княгиня, высохшая, исхудавшая, умерла ночью. Казалось, она заснула и не проснулась. Хоронили ее торжественно, в княжеской усыпальнице, в подвале кафедрального собора при большом стечении родственников и горожан.
Всеволод вновь написал членам польского царствующего рода, приглашая их на похороны Марии Казимировны, однако, поглощенные династическими дрязгами, они опять не отозвались.
У гроба матери Михаил потерял самообладание и не мог сдержать слез. Княгиня держалась с сыном строго, не скупилась на шлепки и подзатыльники. Но он был незлопамятным ребенком и к матери относился с любовью. Отец тоже украдкой утирал слезы, прощаясь с женой.
Князь Всеволод устроил пышные похороны усопшей жены. Среди приглашенных оказались сыновья новгород-северского князя Игоря Святославича. Один из них, Владимир, был женат на дочери хана Кончака. Отец с сыновьями, потерпев в столкновении с ханом поражение, оказались в плену. Вероятно, брак сына Игоря Святославича с ханской дочерью был средством примирения.
Похоронив жену, Всеволод выдержал необходимое время и отправился на исповедь к своему духовнику, епископу Порфирию.
- Покойница оставила мне единственного сынка, - сказал на исповеди князь Всеволод Святославич Чермный, - а я-то всегда мечтал о чадообильной семье. Если бы не хворь супружницы…
- На то Божья воля…
- Вестимо.
- Ты, князь, не вдовий поп. Выдержи приличествующий срок вдовства и женись вторично.
- Наставляешь, владыка?
- А почему бы тебе не жениться еще раз? Епископ благословил князя-вдовца на повторный брак.
- На примете кто-нибудь есть, княже?
- За этим дело не станет, владыка. Найду какую-нибудь боярышню из местных.
Всеволод Святославич стал присматриваться к молодым боярышням. Остановил свой выбор на одной из них, послал к ее родителям сватов. Родители приняли их. Невеста была не ахти из какой родовитой семьи, но из себя пригожая. Свадьбу надолго не откладывали. Вскоре молодая понесла.
Откуда была вторая жена князя Всеволода - история не донесла сведений. Несомненно, она не могла быть представительницей княжеской или королевской династии. О столь знатной женщине летописные источники не замедлили бы обмолвиться. Скорее всего это была представительница рядового местного боярского рода, может быть, и не слишком знатного. Приглянулась князю Всеволоду - и этого было достаточно. Мужу она родила сына Андрея и двух дочерей. Весьма возможно, что рождались и другие дети, умершие новорожденными или в раннем детстве, а летописец не счел нужным упоминать о них.
Всеволод Святославич Чермный занимал черниговский стол с 1202 по 1215 год, сменив здесь умершего Игоря Святославича, прежнего князя новгород-северского. В Чернигове же в эти годы обитала и семья Всеволода, в том числе его старший сын Михаил.
В раннем детстве наставницей Михаила была его польская нянька Ядвига, которую Мария Казимировна привезла с собой из Польши. Когда княгиня скончалась, князь Всеволод, задумавшийся о втором браке, решил, что Ядвига его семье больше не требуется, и завел с ней деликатный разговор:
- Княжич Михаил повзрослел и в твоей опеке более не нуждается. Можешь, матушка, возвращаться в родную Польшу. Отблагодарю тебя, дам денег на дорогу.
- Некуда и не к кому мне возвращаться, - с горечью ответила Ядвига, - родители мои погибли при нападении шайки разбойных ляхов. Мария-покойница взяла меня в услужение сиротой, я помогала ей воспитывать княжича Михаила.
- Бог с тобой, Ядвига. Оставайся в услужении княжича.
- Благодарю тебя, князь, за оказанную милость.
Так Ядвига осталась служанкой Михаила Всеволодовича. Постепенно она освоила язык русичей и все реже обращалась к родному польскому языку. Правда, ее - русский язык был корявый, она часто путала окончания слов, отвечала невпопад. Михаил был рад, что Ядвига была при нем. Это было живое напоминание о матери. Мария Казимировна сохранялась в памяти сына как женщина строгого, если не сурового характера, которая не прощала ему шалостей. Но Михаил был отходчивым и терпеливым. При всей невыдержанности своего характера мать души не чаяла в своем единственном сыне. Давая ему шлепков, она говорила, как бы оправдываясь:
- Это я, любя тебя, Михальчик.
Его наставником оказался один из видных представителей местного духовенства, иеромонах Дорофей. Наряду со Священным Писанием и историей церкви он подробно знакомил княжича с историей рода Рюриковичей. Особенный упор он делал на жизнь князей, сыгравших заметную роль в истории православной церкви и причисленных ею к лику святых. Речь шла о равноапостольной княгине Ольге, равноапостольном князе Владимире Красное Солнышко, его убиенных сыновьях Борисе и Глебе. Потом наставник заставлял слушателя повторить рассказанное. Михаил легко схватывал повествование Дорофея, охотно и образно пересказывал содержание его уроков.
Княжич зрительно представлял, как княгиня Ольга, вдова князя киевского Игоря, плыла на корабле к Царьграду и была восторженно встречена там и обласкана византийским императором. Она первая из Рюриковичей приняла крещение. На Руси княгиня Ольга возводила христианские храмы. Однако она нашла немного сторонников, принявших вслед за ней православную веру, не ставшую среди русичей массовым явлением. Сын Ольги, князь Святослав, правивший тогда на Руси, оставался убежденным язычником. Таких же воззрений на первых порах придерживался и его сын Владимир - до определенного знакомства с религиями соседних народов.
