Энди нерешительно посмотрела на Гейба, который делал вид, что наполняет солонку, а на самом деле весь обратился в слух, потом снова на Лайона.
– Я сказала, меня…
– Я знаю, кто вы, миссис Мэлоун, – он снисходительно усмехнулся. – Вы из Нашвилла. Из «Телекс Кейбл Телевижн Компани».
– Значит, вы по крайней мере прочитали обратный адрес, прежде чем отослать мои письма нераспечатанными. Так? – Она надеялась, что ее слова прозвучали вызывающе.
– Совершенно верно. – Он сделал еще глоток кофе.
Его показное безразличие выводило ее из себя. Энди с трудом подавила желание выхватить у него кофейную чашку, если это вообще физически возможно, и зашвырнуть ее подальше – просто так, чтобы привлечь его внимание. Впрочем, Энди прекрасно понимала, что подобные шутки с Лайоном – достаточно было взглянуть на него! – могут печально закончиться. Смирив себя, она попытала счастья еще раз:
– Видите ли, мистер Рэтлиф…
– Мне известно, чего вы хотите. Мой ответ – нет. По-моему, я написал вам об этом в ответ на ваше первое письмо достаточно определенно. Это было единственное письмо, на которое я ответил. Тогда я посоветовал вам поберечь свои силы, время, деньги и, – он иронично оглядел Энди, – вашу новую одежду. Я никогда не разрешу вам взять у моего отца интервью. Так я ответил тогда, и мое решение не изменилось по сей день. – И он снова беспардонно повернулся к ней спиной.
Собираясь в Техас, Энди полагала, что джинсы и тяжелые ботинки будут соответствовать местному колориту. Неужели эта одежда выглядит на ней настолько нелепо? Хорошо. Она совершила грубую ошибку. Возможно, в последние дни она вела себя непрофессионально, собирая информацию тайком, но теперь пути назад нет.
– Вы даже не выслушали моего предложения, мистер Рэтлиф. Я…
– Ничего не хочу слышать. – Он снова взглянул на Энди, и у нее перехватило дыхание, когда она увидела, сколько в его глазах злости. – Никаких интервью с моим отцом. – В его тихом голосе звучало напряжение. – Он старый человек. И к тому же нездоров. Другие журналисты, бо́льшие профессионалы, чем вы, приезжали просить его дать интервью. Ответ всегда был неизменным – нет.
Он решительно встал с табурета, и только сейчас Энди поняла, насколько он высок. Отступив на шаг, она, не говоря ни слова, смотрела, как он расплачивается с Гейбом. Судя по ценам, указанным в засаленном меню, он оставил денег почти в два раза больше стоимости чизбургера.
– Спасибо, Гейб. Увидимся.
– Пока, Лайон.
Обойдя девушку, он направился к двери. Энди поверить не могла, что ее так бесцеремонно отшили.
– Мистер Рэтлиф, – бросилась она за ним.
Лайон остановился и медленно обернулся. Энди показалось, что в нее метнулись сотни маленьких шпаг.
– Я не люблю женщин, которых в народе называют «бой-баба», миссис Мэлоун. А вы производите на меня именно такое впечатление. Я никому не позволю брать интервью у моего отца, особенно вам. Почему бы вам не упаковать свои новые шмотки и не убраться восвояси в Нашвилл?
* * *
В маленькой душной комнате гостиницы Энди швырнула сумочку на кровать и рухнула в кресло. Обхватив ладонями лоб, она начала массировать виски большими пальцами. Энди не знала, что было причиной дикой головной боли – жара ли, засушливый климат или Лайон Рэтлиф. Он. Несомненно, это из-за него.
Отдохнув несколько минут, Энди встала, стащила ботинки и пинком отправила их в угол.
– Спасибо за то, что ничего не вышло.
Пройдя в ванную, она проглотила две таблетки аспирина, запила их теплой водой из крана с надписью «холодная».
– Почему ты не врезала по его самодовольной физиономии? – спросила она свое отражение в зеркале. – Почему ты стояла, как большое чучело, и молча сносила оскорбления? – Она сняла заколку с волос и тряхнула головой. Боль стала еще сильнее. – Потому что ты хочешь получить это интервью. Вот почему.
Энди с ужасом подумала о том, что нужно звонить Лесу. Что она ему скажет? Он не любил разочарований, мягко говоря. Набирая междугородный номер, она прокручивала в голове все варианты разговора. Оператор на коммутаторе соединила ее с кабинетом Леса, и она услышала его ворчливый голос:
– Да?
– Привет, это я.
– Ну-ну, а я-то уж начал думать, что тебя взяли в заложники погонщики скота или что-то в этом роде. Очень мило с твоей стороны, что нашла время позвонить.
Сарказм. Сегодня он настроен саркастически. Энди восприняла это со смирением, как, впрочем, и любое из настроений Леса.
– Мне очень жаль, Лес, но мне нечего было тебе сообщить, поэтому я не звонила. Помнишь, в прошлом месяце ты делал нам внушение, чтобы мы не звонили без дела по междугородной связи?
– Но, Энди, детка, к тебе это не относится, – сказал он чуть сердечнее. – Как обстоят дела в стране коров?
Потирая лоб, она ответила:
– Не слишком хорошо. В первые несколько дней мне не удалось ничего сделать. Единственное, что я выяснила точно, – вокруг дома собираются делать новые посадки. Вот так. Да, еще узнала, где иногда ест Лайон Рэтлиф-сын, когда приезжает в город. Сегодня имела удовольствие познакомиться с этим джентльменом.
Она уставилась на ноги в нейлоновых чулках и пошевелила пальцами. Странно, но сейчас ей вспоминались не высокомерие и злость, с которыми он говорил с ней, перед тем как выйти из бара, а то, как он смотрел на нее, когда впервые встретились их глаза. Так она чувствовала себя в присутствии мужчины с тех пор… Нет, она никогда не испытывала таких чувств.
– Ну и… – нетерпеливо подгонял Лес.
– О!.. Ах, это будет очень трудно, Лес. Он упрям как осел. С ним невозможно говорить. Упрямый, грубый, ведет себя просто оскорбительно.
– Похоже, он замечательный парень, – рассмеялся Лес.
– Он вел себя возмутительно. – Она поигрывала ниткой от бахромы полосатого покрывала. – Лес, я не уверена, что мы делаем все правильно. Может, не стоит форсировать события? Что, если старый генерал действительно слишком слаб, чтобы давать интервью? Вполне возможно, он не в состоянии выдержать съемки целой серии интервью. А вдруг он даже не в силах говорить? Может быть, мне все бросить и вернуться домой?
– Энди, малышка, да что там такое с тобой происходит? Или от техасского солнца у тебя расплавились мозги?
Вот теперь она словно воочию видела Леса. Он снимает свои длинные ноги со стола, придвигается к нему вплотную, ставит локти на крышку и принимает «честную» позу. Очки в роговой оправе либо у него на лбу, поблескивают в рыжих волосах, либо он их снял, и они лежат на столе среди переполненных пепельниц, конфетных оберток и старых сценариев. Если бы она находилась сейчас там, а не за тысячи миль, то стала бы жертвой пугающе холодных голубых глаз. Даже разговаривая по телефону, Энди чувствовала, как впивается в нее этот взгляд.
