Судя по всему, эта четверка явно входила в число постоянных клиентов. Наблюдательный Дмитрий Петрович несколько раз замечал, что медсестры, проходящие рядом, неизменно здоровались с каждым из стариков и, более того, знали их имена. Другие пенсионеры тоже были при полном параде, и Дмитрий Петрович, одевшийся более чем скромно, чувствовал себя не в своей тарелке. Он и не думал, что в поликлинику нынче принято ходить, как в театр, и, пожалуй, даже не поверил бы в такое, если б не увидел своими глазами. Впрочем, три или четыре молодых человека, затесавшихся в очередь, тоже не блистали обновками. Но люди в таком возрасте и не задумываются над тем, как они выглядят, а вот Дмитрий Петрович очень переживал, чтов старых спортивных штанах да не глаженом свитере кажется среди своих ровесников белой вороной.
Пожилые женщины обменивались какими-то рецептами, способами закваски капусты и засола огурцов. Старики обсуждали последние новости, спорили о футболе, иногда поругивали молодежь. Со всех сторон слышались сплетни о мировых знаменитостях и звездах российской эстрады, о детях и внуках, неблагодарных снохах и даже о власть имущих, лишенных, по единодушному мнению окружающих, всякого стыда. И почти ни слова о болячках, жалобах на здоровье, симптомах. Как будто их не было вовсе! Но зачем тогда они сюда пришли??? Ишь, как чешут языками! И это называется они чем-то болеют!
Пенсионер настолько ушел в себя, что не сразу обратил внимание, как замеченная им ранее четверка у окна покинула «насиженное» место и прошествовала в конец коридора, обмениваясь шутками и пребывая, судя по всему, в прекрасном расположении духа. Нет, этого выдержать Дмитрий Петрович никак не мог. Взглянув на часы и осознав, что торчит здесь уже битый час, а впереди него еще не менее восьми человек, в том числе и эта злополучная четверка, пенсионер закипел.
— Нет, только подумайте! — произнес он. — Вы болеете или посмеяться сюда пришли?
— А что вам не нравится? — обратился к нему старичок в черном костюме с орденами. — По-вашему, все, кто приходит сюда, должны сидеть с постными лицами?
— Больной человек не стал бы так себя вести. А если он здоров и чувствует себя сносно, надо сидеть дома и заниматься делами. Вот я действительно неважно себя чувствую и вынужден ждать, пока врач занимается всякими чепуховыми проблемами!
— Позвольте, — а как вы можете судить, у кого какие проблемы? — вмешался мужчина с массивным животом. — Вы врач?
— Если бы я был врачом, ни за что бы сюда не пришел.
— Ну что вы пристали к человеку? — произнесла пожилая женщина в белой блузке. — Если вы спешите, мы можем вас пропустить. Проходите, пожалуйста. У нас никаких срочных дел нет, и мы вполне можем еще подождать. Верно я говорю? — обратилась она к своим спутникам.
— А вот одолжений мне не надо, — парировал Дмитрий Петрович. — Подождал час, подожду и еще. Все равно уже все сикось-накось пошло.
— Ну, дело ваше, — сказал пожилой мужчина с бабочкой на шее.
— И незачем быть таким грубым. Если у вас что-то болит — это не повод портить жизнь всем остальным, — добавил старичок в черном пиджаке.
Дмитрий Петрович ничего не ответил — лишь поморщился и с досады махнул рукой. В самом деле, чего это он вдруг начал спорить с этими людьми? Дались они ему! К сожалению, бездельников вокруг — пруд пруди. Не всем же быть таким, как он сам, с расписанным по минутам графику и кучей неотложных дел…
Но совсем успокоиться пенсионер так и не смог. Он регулярно поглядывал на часы и думал над тем, чем бы занимался в данный момент, не угоди он в это мрачное заведение. Он был уверен, что школьники, возвращаясь домой и не увидев в окне его лица, будут волноваться, не приключилась ли с ним какая-то беда. Практически не сомневался в том, что соседская кошка будет мерзнуть у двери подъезда, потому что обычно именно Дмитрий Петрович впускал ее в дом, выходя за свежей корреспонденцией к почтовому ящику. И наконец, он боялся, что местные хулиганы, которых старик, как всякий наблюдательный пенсионер, знал в лицо, в его отсутствие могут разбить стекло в его квартире или снова намусорить у подъезда. Разве кто обратит внимание на все эти вещи? Все же такие деловые стали! Вокруг себя уже оглянуться некогда! Поглощенный невеселыми размышлениями, старик и сам не заметил, как пришла его очередь. Над кабинетом терапевта зажглась лампочка, и пенсионер едва ли не пулей влетел в раскрытую дверь.
— Итак, слушаю вас, — обратилась к нему женщина лет тридцати. Ее холодные глаза сразу не понравились Дмитрию Петровичу, но коль уж пришел и выстоял такую очередь, не возвращаться же назад из-за такой ерунды.
— У меня время от времени болит голова, иногда появляется шум в ушах, — ответил он. — Я долго не могу заснуть, приходится принимать снотворное. Еще устаю, пожалуй, чаще обычного.
— Давайте-ка измерим давление, — сказала врач и попросила Дмитрия Петровича закатать рукав на левой руке.
— Мда…, - загадочно произнесла врач.
— Что такое?
— Очень мне не нравится ваше давление, похоже на гипертонию.
Проведя еще несколько необходимых процедур и убедившись в правильности диагноза, терапевт велела старику соблюдать строгую диету, не поднимать тяжестей и избегать волнений. А в том случае, если через три недели улучшений не будет, ему надлежало явиться в поликлинику еще раз.
— Скажите, а эта самая гипертония опасна для жизни? — поинтересовался пенсионер.
— Если вовремя ее заметить и соблюдать рекомендации врача, то нет. В противном случае, последствия могут быть весьма печальные.
— Что ж, большое спасибо.
— Не за что. Идите домой и лечитесь. И пригласите, пожалуйста, следующего пациента.
Глава 3Вернувшись в квартиру, Дмитрий Петрович собрался поужинать, но его намерения нарушил неожиданный телефонный звонок. Очень странно. Телефон Дмитрия Петровича обычно молчал целыми неделями, а порой и месяцами. Звонить пенсионеру было некому — друзья давно забыли о его существовании, а единственный сын просто не имел такой привычки. Недоумевая, кто бы это мог быть, Дмитрий Петрович снял трубку и услышал приятный женский голос.
— Добрый вечер, — произнесла девушка.
— Здравствуйте!
— Вас беспокоят с радио «Золотая волна». Вы когда-нибудь слушали нас?
— Нет. Я вообще радио почти не слушаю. Разве что «Маяк».
— Ничего страшного. Нам интересно узнать мнение людей о современной российской музыке. Мы проводим опрос и хотим предложить вам принять в нем участие.
— Но я совсем не разбираюсь в современной музыке.
— Это тоже не имеет значения. Мы просто поставим мелодию, а вы выставите оценку по десятибалльной шкале. Единица — если вам совсем не понравилось, а десять, если песня произвела на вас впечатление. И нужен будет краткий комментарий к вашей оценке. Договорились?
— Ну хорошо. Если это нужно, я не против.
