Сколько бы я ни билась, карьера моя так и буксует на одном месте. Еще немного, и я достигну возраста, когда о карьере актрисы можно забыть. Вы знаете хоть одного актера, который пробился бы после тридцати пяти? Не знаю как насчет актеров, а уж среди актрис таких точно поискать. Да и те жалкие остатки моего актерского мастерства, которые у меня еще есть, скоро окончательно исчезнут за невостребованностью. Нет, я, конечно, перебивалась всякими мелкими подработками, но настоящей работы у меня не было — ну там, на сцене или какой-нибудь крупной роли в телесериале. С самого детства я мечтала стать актрисой. В третьем классе нам было поручено организовать школьную процессию в честь Дня святой Люсии[5]. Люсией выбрали мою одноклассницу — нужно было проголосовать за того, кого считаешь настоящим товарищем. Победила Кристина Бэкман, но утром в день шествия моей маме позвонила ее мама и сообщила, что Кристина заболела и мне придется ее заменить. Никогда не забуду это чувство: я шла с волосами, залитыми воском, и вся школа думала, что я — настоящий товарищ. Я так никому и не рассказала правду. Впервые в жизни я почувствовала себя избранной…
Треть своей взрослой жизни я сидела на пособии по безработице. За последние пять лет вся моя актерская карьера свелась к следующему:
•Я снялась в трех сериях телесериала «Сегемюру, до востребования» плюс год работала актрисой в театре города Люлео в Лапландии (ну если честно, чуть больше полугода, поскольку все лето мы отдыхали).
•Потом я принимала участие в двухнедельных курсах Института драматургии «Как выглядеть естественно на большом экране» со студентами режиссерского факультета. Нас разделили на пары, и я оказалась в паре с Йозефом Фаресом[6], но он почти все время прогуливал.
•Я взяла кучу частных уроков по пению, технике речи, постановочному мастерству и технике Александера[7](правда, несмотря на все семь уроков по 500 крон, я в жизни не смогла бы объяснить, что же это за техника). По-моему, что-то имеющее отношение к пластике.
•Потом я прошла курсы биржи труда на тему:
1. Как правильно составить резюме.
2. Может ли школьный театр предотвратить травлю среди учеников?
3. Однодневный семинар под руководством Ларса Молина[8](правда, неделю спустя он умер).
•Ой, чуть не забыла: еще я принимала участие в съемках корпоративного фильма про целлюлозу: «The return of the fibre»[9](хотя сам фильм был на шведском), в съемках датского рекламного ролика для краски и в паре эпизодов, посвященных минимальным ставкам социального страхования, в обучающем фильме для сотрудников собеса. Плюс кое-какая рекламная озвучка на радио.
•Ах да, еще я была заполошным муравьишкой на воздушном шаре в детском мультике. У муравья было три реплики: «Ой, что это?!», «Ой-ой-ой!» и «Ой, как высоко!»
Раз я совсем не занимаюсь спортом, то непременно заработаю диабет, ревматизм и тромбоз.
Я так и не смогу получить водительские права, поскольку из-за финансового положения вынуждена делать двухмесячные перерывы между уроками вождения, так что к следующему занятию я успеваю забыть то, чему научилась на предыдущем. Если, несмотря ни на что, мне все же удастся получить права прежде, чем мне исполнится семьдесят, я все равно не смогу позволить себе машину, а даже если я выиграю деньги в лотерею, найти парковку в центре города просто нереально, а даже если я найду парковку, она наверняка будет стоить бешеных денег, а даже если я, по счастливой случайности, выиграю бесплатную парковку и бензин на всю оставшуюся жизнь, тогда уж я наверняка заработаю диабет, ревматизм и тромбоз, поскольку мои и без того несуществующие мускулы окончательно атрофируются, ведь единственные телодвижения, которые мне приходится совершать в моей безлошадной жизни, — это прогулка до автобусной остановки.
Скоро Новый год.
Все мои приятели уже нашли себя и сделали прекрасную карьеру. Обзавелись надежными спутниками жизни и получают удовольствие от своей работы. Взять хотя бы Кайсу, которая работает редактором программы новостей на ТВ-4, замужем за нормальным мужиком и даже успела обзавестись персональным младенцем. Вот только каждый раз, когда я ей звоню, Вильгот тут же начинает верещать, и нам приходится закругляться. Такое ощущение, что вместо первого места, которое я делила с Пелле, я вдруг очутилась на восьмом, так как на канале сейчас сокращение и каждую секунду своего практически несуществующего свободного времени Кайсе приходится уделять работе, хотя вообще-то она все еще в декрете.
У меня нет нормального высшего образования, и сколько бы я ни пялилась в программу новостей, все эти министры и Секторы Газа тут же вылетают у меня из головы. Я никогда не могу запомнить то, что прочитала в утренней газете. За исключением какого-нибудь репортажа о собаке, вытащившей другую собаку из колодца, и прочей ерунды. Такое я запоминаю на всю жизнь, хотя толку от этого — ноль.
На мои похороны придут два человека — священник и моя мама. Ну и разве что контора по трудоустройству разорится на крошечный венок. Из красных ноготков и желтых гвоздик. Если повезет. Хотя Кайса, пожалуй, тоже придет. Правда, Вильгот устроит такой ор, что уже через минуту ей придется покинуть церковь.
3
Скоро я стану настоящим экспертом по воспитанию детей. Места, где я уже побывала с Кайсой и Вильготом:
1. В бассейне для грудничков (мамаши окунают своих чад в воду).
2. В детской поликлинике (проверка веса и роста).
3. И на бис (аж два раза) — в развивающей группе «Пингвиненок» на Мариаторьет.
Мы с Кайсой сидим на кухне детского сада с пластиковыми стаканчиками безалкогольного глинтвейна (цена — три кроны за стаканчик) и ждем пробуждения Вильгота, уснувшего в своей коляске, хотя я-то в душе надеюсь, что он проспит как можно дольше, потому что, когда он кричит, разговаривать с Кайсой невозможно, а мне нужно обсудить с ней одну важную вещь. Вокруг нас ковыляют дети в сопровождении бдительных мамаш, а на диване сидит одинокий папа с чрезвычайно курчавыми волосами и листает старый номер газеты «Автонбладет».
