Но поскольку это были её собственные голоса, госпожа Бартолотти не очень обращала на них внимание. К тому же было уже поздно. Ведь она успела оторвать от банки не меньше пяти сантиметров ленты. И она потянула её дальше. Что-то странно зашипело. Когда госпожа Бартолотти совсем оторвала ленту, и верхняя часть банки наискось повисла над нижней, шипеть перестало. Запахло карболкой, больницей и озоном.
— Говядина так не пахнет, разве что она испортилась к чертовой матери, — пробормотала госпожа Бартолотти, поднимая верхнюю часть банки.
Хорошо, что как раз сзади стояла скамеечка, ведь госпоже Бартолотти даже стало дурно, так она испугалась. Она вся задрожала, от кончиков отбеленных волос до выкрашенных в ярко-зеленый цвет ногтей на ногах, пошатнулась и упала на скамеечку. Ведь то, что сидело в банке, вдруг приветливо кивнуло ей и сказало:
— Добрый день, любимая матушка.
Когда госпожа Бартолотти очень пугалась, она не только дрожала, ей не только становилось дурно. Когда госпожа Бартолотти очень пугалась, то перед глазами у неё мигали золотые звездочки, а за ними была синяя дымка.
И теперь госпожа Бартолотти была страшно испугана. Она видела золотистые звездочки, а за ними — синевато-золотистую дымку, а за дымкой — нижнюю часть банки, а в банке — верхнюю часть сморщенного карлика. Видела его сморщенную, как сушеное яблоко, голову, сморщенные руки, сморщенную шею и сморщенную грудь. Потом увидела и сморщенный живот, потому что карлик, который, наверно, сидел в банке, теперь поднялся на ноги. И его сморщенный рот произнес:
— Дорогая матушка, питательный раствор под крышкой.
Глава вторая
Госпожа Бартолотти потрясла головой и захлопала глазами: она хотела, чтобы перед её глазами исчезли звездочки и синяя дымка. Звездочки исчезли, а сквозь синюю дымку она заметила под крышкой коробки бумажный пакетик. На нем было написано: «ПИТАТЕЛЬНЫЙ РАСТВОР». А ниже, мелкими буквами:
«Растворить содержимое пакетика в четырех литрах теплой воды и, открыв банку, немедленно вылить раствор на то, что в ней находится».
На одном уголке пакетика госпожа Бартолотти увидела надпись: «отрезать здесь», а под ним стрелку. Она отрезала уголок пакетика прямо под стрелкой.
— Было бы хорошо, если бы вы поторопились, — сказал карлик, — А то без питательного раствора я долго не выдержу на свежем воздухе.
Госпожа Бартолотти поднялась со скамеечки и пошатнулась, едва не упав. Она вытащила из-под раковины розовое пластмассовое ведро, поставила его под кран и повернула ручку колонки на отметку «горячая». (Колонка у неё была очень старая, и на отметке «горячая» вода нагревалась только до теплой). Потом взяла полулитровую кружку, — госпожа Бартолотти знала, что она полулитровая, — налила в ведро восемь кружек воды и высыпала в неё питательный раствор. Этот раствор был темно-рыжий. Госпожа Бартолотти размешала его в ведре половником. Вода стала ярко-рыжей.
Наконец госпожа Бартолотти начала медленно лить воду на голову сморщенного карлика. Она думала, что ярко-рыжая вода сбежит с него, как душ, — часть в банку, часть на пол. Но нет же: карлик всю воду вобрал в себя, и морщины его выравнивались на глазах. Вскоре он стал похож не на карлика, а на обычного ребенка.
Так госпожа Бартолотти вылила все четыре литра. Перед ней стоял мальчик, которому можно было дать лет семь. У него было гладенькая, нежная кожа здорового смуглого цвета, розовые щеки, голубые глаза, белые зубы и белокурые волосы. Он был голый.
Мальчик вылез из банки и подал госпоже Бартолотти голубой конверт. Она взяла его в руки. Конверт был пластиковый, заваренный по краям, чтобы внутрь не попала влага. На нем было напечатано черными буквами: «Бумаги».
Госпожа Бартолотти взяла ножницы и разрезала конверт с того края, где была пунктирная линия. В конверте оказались метрика, свидетельство о гражданстве и медицинская справка.
В метрике стояло:
Отец: Конрад Август Бартолотти
Мать: Берти Бартолотти
Дата рождения: 23.10.1967
Место рождения: не известно.
В свидетельстве о гражданстве было написано, что Конрад Бартолотти, сын Конрада Августа Бартолотти и Берти Бартолотти, — граждан Австрии.
В медицинской справке было засвидетельствовано, что Конраду Бартолотти были сделаны прививки против скарлатины, коклюша, кори, туберкулеза, тифа, дизентерии, столбняка и оспы.
А еще в конверте госпожа Бартолотти нашла карточку с зубчатыми краями из особенной, тисненной бумаги, на которой голубыми чернилами было красиво выведено:
Дорогие родители!
Вот исполнилось ваше горячее желание. Мы, производители, желаем Вам большого счастья и большой радости от вашего наследника.
Пусть он всегда дарит вам радость и оправдывает те надежды, которые вы возложили на него и на нашу фирму.
Наши фирма сделала все, чтобы обеспечит вас радостным, ласковым и способным наследником.
Теперь сделайте то, что зависит от вас!
У вас, наверно, не возникнет больших трудностей, потому что с нашими изделиями очень легко обращаться, за ними легко ухаживать, тем более, что в нашем технически совершенном конечном продукте нет природных изъянов.
Напоследок еще одна просьба!
Ваш наследник так сконструирован, что, кроме обычного ухода и заботы, потребует доброжелательности.
Просим об этом не забывать!
Радости и счастья в будущем желаем вам.
И снова та же самая подпись: «Гунберт», или «Гонберт», или «Монберт».
Семилетний мальчик, который, согласно метрике, звался Конрад Бартолотти, тем временем стучал зубами и весь покрылся мурашками.
— У тебя нет никакой одежды? — спросила госпожа Бартолотти.
— Мне сказано, что я получу одежду тут, — ответил Конрад.
Госпожа Бартолотти принесла из шкафа в прихожей свою толстую вязанную кофту и накинула её мальчику на плечи. Конрад перестал стучать зубами.
— Нам объяснили, — продолжил он, — что мода изменяется очень быстро. Каждый год носят что-то другое. Поэтому не имеет смысла предварительно обеспечивать нас одеждой. — Конрад взглянул на длинные рукава розовой кофты и спросил:
— Теперь такая мода для семилетних мальчиков?
— Нет, нет, — ответила госпожа Бартолотти. — Мальчики носят иные наряды. Это моя кофта. Я же ведь не знала…
— Что вы не знали? — спросил Конрад.
— Ну… что они пришлют тебя.
— Нас посылают только по заказам.
Госпоже Бартолотти показалось, что в голосе Конрада зазвучал укор.
— А, может, отдел сбыта перепутал адрес?
Теперь госпоже Бартолотти показалось, что голос Конрада погрустнел.
