Бен тут же передал ему грейпфрут (зависть, ревность и глупость порой могли закрасться в его душу, но эгоизм и жадность — никогда).
Девушка выбрала позицию, чтобы сфотографировать торговца на фоне фруктов, с грейпфрутом в руке. И, еще глядя в объектив, видела, чувствовала и знала, что снимок выйдет потрясающий.
Потом же со словами:
— Ну, а теперь меня! — выхватила у торговца плод и стала объяснять ему, как обращаться с аппаратом.
А Бен стоял, задумавшись. Ему нисколько не было завидно, что девушка давала урок фотографии не ему. Ведь он-то обожал сниматься.
Он думал о другом.
Смотрел на то, как девушка с грейпфрутом на улице, залитой летним солнцем, вдвоем позируют для фотографии, и думал о давешней матери: «Увидь она такую сцену запечатленной на картине, она бы точно примирилась с грейпфрутами».
* * *
Сфотографированные и довольные, все снова разошлись, — все, кроме девушки и Бена, которые остались вместе.
— И что теперь? — спросил Бен.
— Теперь мы их съедим.
— Как, все?
— По одному.
— Ну, ладно, только чур будем выкуривать по сигарете после каждого грейпфрута.
— Идет, — сказала девушка. — Или скажем иначе: будем курить сигареты и после каждой съедать по грейпфруту.
Они стали думать, куда бы пойти, и Бен, хоть девушка и предложила сразу ближайший парк, стал взвешивать достоинства и недостатки разных мест для поедания грейпфрутов:
— …можно в кино, но придется выходить мыть руки и пропускать начала и концы всех фильмов… можно на площади, но там…
— Да нет, Балу, ты можешь прошерстить в уме весь город вдоль и поперек, но места лучше, чем вот этот парк, нипочем не найдешь, так что пошли туда!
— Но должен же я точно знать, что это место лучшее.
— Да лучшее, я знаю за двоих!
В парке Бен не успел рассудить, которая скамейка лучшая, как девушка направилась к ней прямиком и села. Взяла прекраснейший грейпфрут и хитро на него посмотрела.
— Хочу скорее съесть вот этот!
— Нам нужен нож.
— Грейпфруты чистятся и так.
— Но у меня-то как раз есть.
И Бен достал свой ножик.
— Тогда давай ножом! — обрадовалась девушка.
Она разрезала грейпфрут, который был так мил торговцу, пополам, и каждый съел по половинке, кусая мякоть и высасывая сок.
— С ума сойти! Как вкусно! — сказала девушка.
— С ума сойти, — поддакнул Бен.
* * *
Она сдалась на седьмой сигарете. В Бена уже давно не лезло, но он сказал:
— Как, уже?
— Ну, я-то не первый раз их ем.
— Я тоже. Хотя таких вкусных не ел никогда, — Бен поразмыслил и добавил: — Пожалуй, что и вовсе ничего такого вкусного не ел.
Они встали с солнечной скамейки и пошли к фонтану. Бен помыл свой ножик, а девушка зачерпнула рукой воды и попила.
Бен смотрел на нее. Она весело облизывалась, на лице сияли и переливались водяные брызги.
— Фонтанна! — сказал он.
— Что?
— Фонтанна. Подойдет вам такое имя?
— Вполне. Ничуть не хуже, чем Марианна.
— Вас зовут Марианна?
— Нет. А хотелось бы. Но и так неплохо.
— Так даже лучше.
— Лучше так лучше, — согласилась Фонтанна.
* * *
Они вышли из парка и пошли обратно, к тому месту, где встретились. Оба молчали. По дороге попался давешний бомж. Фонтанна отдала ему оставшиеся фрукты. Бомж расплылся в улыбке и рассыпался в благодарностях. А Бену подмигнул и сказал:
— Не то что сигарета!
Фонтанна как-то странно глянула на Бена, и они пошли дальше.
— Ты знаешь этого типа? — спросила у Бена Фонтанна.
Помедлив, он ответил:
— Это тот, кто бросил мою мать.
Фонтанна, кажется, не удивилась:
— Похоже, он все так же обожает грейпфруты.
— Да, тварь такая!
— А сигарет не любит.
— Ну. Не курит.
Фонтанна пожала плечами:
— И как он ухитряется торчать тут целый день, ни разу не курнув?
— Есть вещи, о которых я предпочитаю не задумываться, — ответил Бен и улыбнулся.
Они прибавили шагу.
* * *
Городок, где жили Фонтанна и Бен, не имел ни конца, ни начала, в нем можно было прогулять весь день, не покидая центра.
Чем оба наши героя обычно и занимались, но ни разу не встретились до того самого дня, когда некурящий бомж и обиженный бакалейщик совместными, хоть и невольными усилиями не столкнули их нос к носу.
Подчиняясь закону, который никому не удавалось сформулировать по той простой причине, что его и не было, город был в постоянном движении. Площади и улицы, дома и парки — все непрерывно перемещалось в непредсказуемых направлениях. По большей части это происходило по ночам — вот и все, что можно сказать точно. Хотя и днем тоже.
Ища разгадку этого феномена, не один великий ученый и вдумчивый исследователь потерял если не голову, то уж наверняка все волосы на голове. Бен и Фонтанна дорожили шевелюрами не меньше, чем самими головами, но даже если бы они их ненавидели и только и мечтали, как бы поскорей от них избавиться, они бы и тогда не стали углубляться в поиски разгадки, — причуды городка им в общем-то скорее нравились.
И вот они шагали и шагали.
* * *
— У меня есть кот по кличке Билли Кид, а он целыми днями спит, — сказала Фонтанна.
— На свете мало кто носит подходящее имя, — заметил Бен.
Так они шли, переговариваясь на ходу.
— Бен значит Бенжамен?
— Не угадали!
— Тогда Бенуа?
— Да нет!
— Бенито?
— Нет-нет-нет! Бен — это просто Бен.
— Ну ладно. Бен так Бен.
Они все шли, а полуденное солнце наяривало все сильнее.
— Сейчас сварюсь, — заметила Фонтанна, не замедляя шага.
— А я уже давно сварился.
— Как мило, что ты терпел и молчал.
— Ерунда!
— Не спорь, это мило!
— Ну ладно.
Воздух все раскалялся, но ноги безостановочно несли их вперед.
