* * *
Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем сумел открыть глаза. С таким же успехом мог продолжать держать их закрытыми. Все равно он ничего не видел. Зато чувствовал. Чувствовал, как раскалывается голова. В какой-то момент он даже попытался припомнить, где накануне так надрался. Где он? Кто он? Почему вокруг темно как в гробу? Почему он не может двигать правой рукой, а другая рука натыкается на стены? Не помещение, а какой-то скворечник. И воздух затхлый, вонючий. А вдруг это и впрямь гроб? Что, если он впал в летаргический сон и его заживо похоронили? Пронзенный леденящим душу страхом, он начал кричать и дергаться, попытался вскочить на ноги.
Резкая боль в правом запястье заставила отказаться от мысли подняться и подействовала на него отрезвляюще. Он понял, что вовсе не лежит, как полагается усопшим, а сидит, прислонившись спиной к стене, и одна из рук при этом зафиксирована чем-то металлическим — с покойниками такого не проделывают.
Постепенно темно-красные круги в голове рассеялись… Кривицкий… Как же так? Такой опытный, прожженный человек — и так его подвел. Не сумел распознать засаду. Вспомнилось, как проткнутый насквозь блестящей железякой Юрий Вячеславович скреб пальцами по асфальту. Как падали убитые одним выстрелом парни, охранявшие его. Жаль только, что их самих никто не охранял. Не помешало бы. Птенцы. Дилетанты. Впрочем, чего уж теперь! Вспомнилась и девушка из газеты «Эпоха-21». «Вы не боитесь, что вас убьют?» Сука рыжая. Накаркала. Его, правда, еще не убили, но, судя по тому, как похитители разделались с охраной, за ними не заржавеет.
Крик услышали. В помещении вспыхнуло освещение, поначалу показавшееся ему ослепительно ярким, хотя это была лишь тусклая двадцативаттная лампочка. В проем, образованный открытой узкой дверью, с трудом протиснулся громадный мужик. Небритый. Из одежды на нем были только синяя майка и спортивные штаны. Ну и обувь, понятное дело. Плечи и грудь были сплошь покрыты густой сеткой черных курчавых волос, словно под майку мужик решил надеть еще и свитер. Где-то он уже видел этого человека. Ну конечно — он сидел на рулем джипа, когда Светлов пытался заскочить внутрь.
Пленник почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота. То ли от брезгливости, которую вызывал «каракулевый мех» на груди этого человека, то ли от спертого воздуха в помещении. Он отвернулся, чтобы перевести дух, а заодно осмотреться.
Помещение в самом деле было очень маленькое — чулан или подсобка, формой напоминающая пенал. Вдоль одной из стен стоял металлический стеллаж с тремя полками. Стеллаж, скорее всего, собирали на месте, в двери никак не просунули бы. Вот к одной из металлических секций этого самого стеллажа и была пристегнута наручниками его рука.
— Что-нибудь не так? — спросил мужик ровным, почти профессорским голосом, никак не вяжущимся с его внешним обликом.
— Сам-то как думаешь?
— Я никак не думаю. Чего кричал-то?
— Боюсь темноты.
— Оставить тебе свет?
— Как мне тебя называть?
— Никак.
— Я буду звать тебя Йети.
— Почему Йети? — удивился мужик, но тут же сам нашел ответ, глянув себе на грудь. — А, понял. Это потому что волосы. Ничего, не мешают. И бабам нравится.
Пленник собирался было спросить насчет женщин, но вдруг осознал всю нелепость ситуации. Разве так должны вести себя похищенные неизвестными генеральные директора успешных корпораций? Нет. Трусливые истерят. Те, кто покрепче и поувереннее, пытаются угрожать и качать права. Но и те и другие уж точно не будут вести разговоры о женщинах и кожном волосяном покрове.
— Кто вы такие? Что вам от меня нужно? Я хочу говорить с вашим главным. С вашим паханом или как там вы его называете. С бугром. С боссом. Ты меня понял, придурок?
Йети, похоже, не обиделся. Он просто грустно покачал головой с видом няньки, уставшей от капризов ребенка.
— Вы еще не знаете, с кем связались на свою задницу. Вы не знаете мои возможности. Вы ошибаетесь, если думаете, что вам это сойдет с рук!
Лицо Йети потеряло грустное выражение и стало решительным. Пленник прижался спиной к стенке чулана, понимая, что сейчас его заставят замолчать. Заклеят рот скотчем, как часто поступают в подобных ситуациях герои детективных сериалов. Это в лучшем случае. В худшем заткнут рот провонявшей мышиными экскрементами тряпкой. Второе было вернее. Вряд ли Йети принес с собой скотч. Зато тряпок на стеллаже валялось предостаточно.
Йети поступил еще проще. Он протянул руку, в которой сжимал небольшой электрошокер, к шее пленника и нажал на кнопку…
В следующий раз Светлов пришел в себя от мерзкого запаха. Закашлявшись, он отстранил невидимую руку и открыл глаза.
Перед ним стоял все тот же давешний мужик. Только теперь поверх майки на нем была застиранная джинсовая куртка.
— Все нормально? Голова не кружится?
Не дождавшись ответа, Йети решил, что пленник еще недостаточно пришел в себя, и ткнул ему белую тряпку в самый нос. Неизвестно, чем она была пропитана, но по сравнению с этим мышиная моча вполне могла бы сойти за кока-колу. Пленник подскочил вверх так, что едва не оторвалась зафиксированная наручниками рука, и закашлялся. Из глаз брызнули слезы, изо рта — слюни, из носа — сопли. Добрая часть всего названного попала Йети на руку. И не думая расстраиваться, он неспешно вытер ее о штаны Светлова, расстегнул наручники, поднял пленника на ноги и вытащил из чулана так же легко, как вынимают из корзины котенка.
За дверями был длинный мрачный коридор, как в подвале, а в нем стоял еще один человек, гораздо мельче калибром, лысый, с бородавкой на черепе.
Стоило пленнику оказаться рядом с лысым, как тот два раза ударил его кулаком в живот. Пленник согнулся.
— Будет тебе быковать! — урезонил коллегу Йети. — Мы же с ним еще и разговаривать не начали.
— А это… предварительное собеседование. Ну, чтоб посговорчивее был.
— Ну, раз так, тогда ладно. Только смотри, рожу ему не испорти. Нам она еще понадобится.
— Я в курсе, — ответил лысый и сложенными в замок руками грохнул пленника по спине так, что тот упал.
Йети наклонился к лежащему.
— Эй, ты как?
— Лучше всех, — тяжело дыша, проговорил тот. — Только не пойму, что это у него на лбу. То ли муха накакала, то ли изюм прилип.
Лысый в сердцах хотел пнуть пленника ногой, но Йети не позволил ему этого сделать.
— Ладно, ладно, разговорился. Вставай.
Поддерживая пленника под мышки, Йети довел его до железных дверей в конце коридора, за которыми оказалась просторная комната со скромной обстановкой — старый стол от кухонного гарнитура и несколько стульев, на одном из которых сидел человек с покрытым кровью и синяками лицом. Некогда дорогой, а теперь грязный изорванный костюм лохмотьями свисал с его тощего тела. Бросалось в глаза отсутствие двух пальцев на правой руке. Светлов подумал было, что пальцы ему отрезали при пытке, но потом заметил, что их нет у человека уже давно. Услышав шаги, тот на несколько секунд поднял голову, пытаясь сфокусировать свой взгляд на пришедших, но скоро клюнул подбородком. Если он не падал на пол, то только потому, что был крепко привязан к спинке стула.
