Невиданное доселе ослабление центральной власти в Москве не могло не породить возникновения мощного сепаратистского движения в национальных республиках, входивших в состав СССР. Руководители союзных республик довольно быстро сменили свои костюмы коммунистов-интернационалистов на националистические свитки, халаты, бешметы. Каждому хотелось, по старой поговорке, стать Иваном Ивановичем в своей деревне, чем оставаться Ванькой в городе. Давно известно, что проще всего можно зажарить для себя яичницу, разводя огонь межнациональных конфликтов. История наций всегда хранит столько пожароопасного хлама, что стоит поднести к нему спичку, как заполыхает с таким трудом выстроенный дом. Бывший премьер-министр СССР В. Павлов вспоминал, что в 1989 г. руководители всех союзных республик, входивших в СССР, представили в правительство расчеты, "неопровержимо" свидетельствовавшие о том, что национальный доход, произведенный на их территории, вывозился в другие республики. Ни одна республика не получала помощь и поддержку, а все только ее кому-то оказывали. Грузия, например, насчитала, что каждый год превышение вывоза с ее территории в Россию над ввозом составляло 4 млрд. рублей (тогда рубль был почти равен доллару). Сейчас можно только горько усмехнуться, читая дикие свидетельства тех дней. Все видели решение большинства своих проблем в отделении от Союза ССР. Закоперщиками в этой кампании были, естественно, прибалтийские республики, но не уступали им и закавказские. К лету 1991 г., опираясь на положения Конституции СССР, предусматривавшие право союзных республик на свободный выход из состава СССР, многие и поставили вопрос о предоставлении им полной самостоятельности. Возникла проблема создания нового государственного образования вместо СССР. Начался так называемый Новоогаревский процесс (заседания проходили в госособняке, находившемся в Ново-Огареве, под Москвой), в ходе которого предполагалось разработать новый Союзный договор, который заменил бы Договор о создании СССР, подписанный в 1922 году. Проект нового договора составлялся в спешке и втайне от общественности, ибо его содержание было настолько шокирующим, что не удалось бы избежать сокрушительной критики со стороны самых широких масс народа. Главное, что вызывало неприятие нового договора, было полное несоответствие его содержания воле народов СССР, выраженной в итогах Всесоюзного референдума, проведенного 17 марта 1991 г. Подавляющее большинство участников референдума (74%) высказалось за сохранение Советского Союза в реформированном виде. В Новоогаревском проекте договора речь шла о превращении СССР в федерацию суверенных государств. Но и под этим договором вовсе не собирались подписываться представители республик. Их лидерам давно надоел коварный, вертлявый Горбачев, но им внушал недоверие и напористый, бульдозерный характер Б. Ельцина.
На 20 августа 1991 г. по решению Горбачева было намечено открытие процедуры подписания нового договора, текст которого был только за три дня до этого опубликован в печати и сразу вызвал взрыв недовольства. По логике вещей крупный государственный деятель не бросает своего поста в столь критический момент, когда на повестке дня стоит упразднение великого государства, однако М. Горбачев решил, что он чрезмерно утомился, и 3 августа уехал из Москвы в Крым, где уединился с семьей на роскошной, специально для него недавно построенной вилле недалеко от Фороса. Между прочим, следует отметить, что советские, а потом и российские государственные мужи никогда не обращали внимания на бедственное положение финансов страны, на прогрессирующую нищету населения, ставя при этом во главу угла заботу о личном комфорте и роскоши. Стало давно нормой, что очередное верховное лицо в первую очередь было озабочено строительством и обустройством новых резиденций с учетом своих вкусов и капризов своих домочадцев. Никто из них не желал жить в домах своих предшественников. Поэтому Россия с каждой волной обновления своих руководителей приучалась запоминать новые названия резиденций как под Москвой, так и на юге. Вот в такой девственной приморской вилле под Форосом и заперся М. Горбачев, "оставив на хозяйстве" вице-президента СССР Г. Янаева, который был малоизвестной личностью, выделявшейся даже на сером фоне тогдашних советских руководителей своей бесцветностью. Горбачев упорно добивался избрания именно этого человека на пост вице-президента СССР, исходя из известного принципа подбора кадров, гласившего: "чем темнее небосвод, тем ярче звезды". Маховик разрушения государства тем временем раскручивается все быстрее и быстрее. СССР уже находился в коматозном состоянии. И вот тогда в головах оставшихся в Москве руководителей КПСС и правительства с огромным опозданием родилась мысль, что с Горбачевым невозможно ни искать, ни тем более выстраивать какой-либо путь выхода из затягивавшейся петли кризиса.
Десятилетиями практики руководства страной эта группа деятелей была приучена к тому, чтобы решать все основные вопросы келейно, не обращаясь ни к народу, ни к многомиллионным массам членов своей партии. Весь период перестройки, а впоследствии и реформ центры власти Кремль и Старая площадь (где до 1991 г. находились службы ЦК КПСС, а потом администрации президента РФ), по существу, игнорировали народ. Лишь эпизодически использовалась форма референдума, но и в этих случаях результаты либо игнорировались, либо объявлялись "консультативными" и не имеющими обязательного характера в том случае, если они не соответствовали политическим целям их организаторов. Верхушка КПСС и советского правительства даже перед перспективой неизбежности крушения их власти так и не решилась обратиться к своей 20-миллионной армии коммунистов, к широким массам народа с призывом о поддержке гибнущего строя. Максимум, на что они решались, - это созывать Пленумы ЦК и партийную конференцию, но там была та же верхушка, пораженная теми же пороками и слабостями. Этот давно наметившийся разрыв коммунистической верхушки с основной массой членов партии и широкой общественностью страны с годами превратился в пропасть, глубина и ширина которой увеличивалась в кризисные периоды.
Оставшиеся в Москве руководители, вошедшие вскоре в состав так называемого ГКЧП (Государственного комитета по чрезвычайному положению) ни раньше, ни теперь не думали о каких-либо шагах политического характера с целью переломить настроение народных масс в стране или мобилизовать ресурсные возможности партии. Поставленные крайним дефицитом времени перед необходимостью принимать решение, они в личных встречах, телефонных переговорах стали склоняться к мысли о том, что единственный выход из создавшейся ситуации - объявление чрезвычайного положения в стране, что это последний шанс спасти СССР и, возможно, социализм. По материалам следствия, опубликованным впоследствии, видно, что главную роль играли в переговорах и консультациях премьер-министр В. Павлов, председатель Комитета государственной безопасности В. Крючков, заместитель председателя Совета обороны О. Бакланов (председателем Совета обороны был сам М. Горбачев), вице-президент Г. Янаев, министр обороны Д. Язов. Все они вошли в состав ГКЧП, лишь когда было объявлено о его создании, а до той поры вели бесконечные обмены мнениями о том, что делать, делились оценками с каждым днем ухудшавшейся ситуации.
Наконец, 17 августа 1991 г. В. Крючков проявил инициативу и собрал своих единомышленников на одном из объектов, принадлежавшем разведке, ставшем известным потом как объект ABC, расположенном в лесном массиве между Ленинским проспектом и Теплым Станом, неподалеку от МКД.
