— Тебе не понравилось? — произнес за ее спиной низкий женский голос с южным акцентом. — Ты возмущена?
Элизабет повернулась к женщине, немного старше ее, и раздраженно ответила:
— А кому это понравится? Я не просто возмущена, я в ярости. И Броди прекрасно известно об этом. Он нарочно все организует таким образом, чтобы до последней минуты я не видела отснятые кадры.
Элизабет резко поднялась со стула и пошла к двери, а женщина бросилась вслед за ней. Маленькие серебряные монетки, украшавшие полы ее кожаного пиджака, зазвенели. Несмотря на очень узкие джинсы, туго облегающие ее бедра и ноги, и туфли на высоких шпильках, женщина двигалась удивительно быстро.
— Ну куда ты собралась? — озабоченно спросила она, подбежав к Элизабет и схватив ее за рукав. — Опять пойдешь к Броди и устроишь ему очередной скандал?
В голубых глаза Элизабет вспыхнуло раздражение, но она тотчас подавила его и с видимым спокойствием ответила:
— Касс, я тебя, конечно, очень люблю и все такое, но…
— Но? — усмехнулась женщина, разжимая руку и выпуская локоть Элизабет.
— Но позволь мне делать то, что я считаю нужным.
Кассандра Уилсон часто закивала, белые крашеные волосы, завитые в мелкие кудряшки, затряслись.
— Ладно, поступай как знаешь. Но лучше все же держи себя в руках, когда будешь с ним разговаривать.
— Не волнуйся, все будет хорошо. — Элизабет Найт дружески дотронулась до плеча Кассандры. — Встретимся в моем кабинете через пятнадцать минут. Пойдем в бар к Донахью, выпьем пива. Сегодня там вечер «Короны».
Элизабет вышла в холл, а Кассандра, проводив долгим взглядом ее удаляющуюся фигуру, усмехнулась и тихо пробормотала:
— Думаю, не через пятнадцать минут, а раньше. Ты так взбешена, что расправишься с Броди за пять минут.
Элизабет шла по длинному коридору, петляющему мимо множества дверей, за которыми располагались звукозаписывающие, монтажные и просмотровые комнаты, и вспоминала, как впервые попала сюда. Она вот так же шагала по этому нескончаемому коридору, в самом конце которого находился офис президента телекомпании. Ее сердце часто и гулко стучало, щеки пылали, ноги дрожали. Но тогда все эти неприятные симптомы объяснялись сильным волнением перед встречей с мистером Броди Ярборо, а сейчас она задыхалась от ярости, мысленно прокручивая в голове все хлесткие и негодующие слова, которые она бросит ему в лицо. Тогда мистер Ярборо сам пригласил ее на встречу, точнее, потребовал, чтобы она явилась. Теперь же Элизабет не нуждалась в его приглашении, она шла к нему сама, по собственному почину.
Тогда, три года назад, Элизабет Найт жила очень скромно, в маленькой неуютной квартирке в Манхэттене, сочиняла множество сценариев, которые редко удавалось кому-нибудь продать, и подрабатывала официанткой в пивном баре по соседству с домом. Но вот однажды агенту Элизабет удалось пристроить один из ее сценариев в телекомпанию Броди Ярборо, и он — невероятная удача! — попал в руки самому хозяину. Тот, прочитав, потребовал, чтобы сценаристка немедленно явилась к нему, и мгновенно подписал с ней контракт. С той минуты жизнь Элизабет Найт круто изменилась. Тогда она вышла от мистера Ярборо полная радужных надежд и грандиозных планов, жизнь раскрывалась перед ней во всем многообразии, вот только… странное, нехорошее предчувствие ни на минуту не покидало Элизабет. Неприятное, немного пугающее ощущение, что она с этим Броди Ярборо еще хлебнет горя. Или в лучшем случае попадет в какую-нибудь передрягу.
«Интуиция редко подводит», — думала Элизабет, распахивая дверь приемной хозяина телекомпании и входя в нее.
— Я сообщу мистеру Ярборо, что вы пришли! — вместо приветствия воскликнула молодая, пышущая здоровьем, полная блондинка-секретарша и потянулась к телефону.
За время работы в телекомпании Элизабет отлично изучила вкусы и пристрастия Броди Ярборо, особенно в отношении обслуживающего персонала, к которому он предъявлял всего два простых и незатейливых требования: натуральные или крашеные светлые волосы и внушительных размеров бюст.
— Не беспокойся, Бэмби, он ждет меня.
Приемная мистера Ярборо выглядела красиво, респектабельно, даже изысканно. Но стоило лишь распахнуть дверь его кабинета, как впечатление изысканности и хорошего вкуса мгновенно исчезало. На полу лежал пронзительно-алого цвета ковер, вступая на который в первый раз большинство посетителей нервно вздрагивали, а все стены были увешаны головами животных. Каких только чучел там не было! Антилопы, газели, быки, медведь гризли взирали на посетителей мертвыми пустыми глазами, и вид у всех у них, даже травоядных, был весьма свирепый. Глядя на эти чучела, Элизабет всегда удивлялась: как таксидермисту удалось, например, придать пасти невинной газели хищный звериный плотоядный оскал? Но хозяина кабинета, похоже, совсем не заботили подобные мелочи. Ему было важно другое: произвести на посетителей должное, выгодное впечатление и продемонстрировать свои выдающиеся способности охотника. Правда, Элизабет всегда сомневалась, сам ли Броди добыл эти замечательные трофеи. Она склонялась к мысли, что в большинстве случаев он просто нанимал для сафари умелых охотников.
Но главный и ценный трофей Ярборо висел на самом видном месте, над столом, за которым восседал хозяин. Огромная гривастая голова африканского льва с оскаленной пастью. Такой же свирепый лев являлся и символом, эмблемой телекомпании Броди Ярборо.
Элизабет распахнула дверь кабинета, вошла и увидела, что Броди стоит около еще одного своего не менее ценного сокровища и любуется им: обширной коллекцией оружия, которая по праву могла бы украсить любой музей. Скользнув взглядом по Ярборо — высокому, плотному, хорошо сложенному пятидесятилетнему мужчине, Элизабет подошла к его столу и остановилась. Броди, разумеется, не мог не заметить вошедшую в его кабинет посетительницу, но упорно делал вид, что внимательно рассматривает свою драгоценную коллекцию, в которой было представлено множество оружия — от дуэльных пистолетов времен Наполеона до самой современной винтовки с лазерным прицелом.
Наконец он оторвал взгляд от своих сокровищ, вернулся к столу, около которого стояла раздраженная Элизабет, и сел. Закинул ноги в кожаных ковбойских ботинках на стол, едва не задев бронзовую статуэтку быка, тоже со звериным оскалом. Надвинул на лоб ковбойскую шляпу, скрестил руки на груди и широко улыбнулся, словно только что заметил появившуюся сценаристку и ведущую одного из лучших шоу его телекомпании.
Неизменная ковбойская шляпа на голове Броди давно была предметом тайных насмешек его сотрудников. Некоторые утверждали, что Ярборо до сих пор думает, будто живет в Техасе, кое-кто предполагал, что эта шляпа намертво пришита к его голове, но Кассандра Уилсон, знавшая Броди со времен их жизни в Техасе, со всей определенностью заявляла: «Он носит стетсон потому, что абсолютно лысый».
— Привет, дорогуша. Какой приятный сюрприз! — Броди сделал жест рукой в сторону бархатного леопардового кресла. — Присаживайся. У тебя ко мне какое-то дело?
